— Если болит живот, можно приготовить отвар ромашки или мяты, — серьезно заявила Лиза, шагая рядом, — «Юный натуралист» знает, как они выглядят, давай поищем?
— А ты сама будто не знаешь, — улыбнулась Марина.
— Знаю. Но вдруг я ошибусь. А «Юный натуралист» не ошибается.
Лиза вдруг остановилась.
— Красная точка на земле, — удивленно произнесла она. Марина едва успела перехватить сестру за руку, не дав приблизиться. Точка мерцала и двигалась из стороны в сторону, будто преграждая путь. Оценив обстановку, Марина резко нырнула в заросли, потащив за собой Лизу.
Точка осталась на месте. Только моргать начала. То появится, то пропадет. Марина прислушалась — было тихо. Ни шума, ни голоса. Что за чертовщина?
— Я… В четырех … километрах, — вдруг медленно, по слогам произнесла Лиза, будто читая сложноразборчивый почерк, — Не иди… те… дальше.
— Лиза, ты чего? — озадаченно спросила Марина.
— Это азбука Морзе, — ответила девочка, наблюдая за мигающей точкой, — «Юный натуралист» знает сотню разных сигналов всех народов мира, — повторила она рекламный текст, — Он пишет что он … «снайпер». Кто такой снайпер? А, мы можем… можем выйти, тогда он будет читать по губам.
— Я выйду, — поднялась Марина, — а ты сиди тут.
— Но ты не знаешь азбуку Морзе!
— Будешь суфлером, как в театре.
«Снайпер — это тот, кто может убить незнакомого ему человека за четыре километра и найти себе оправдание»
Марина вышла из укрытия и встала ровно посреди дороги, в метре от мерцающей точки, и отчетливо произнесла:
— Мы тебя поняли. Что тебе нужно?
— Обойдите стороной, — медленно прочла Лиза, — Не хочу ранить девочку.
— А меня?
— Ты союзник, цвет зеленый.
— Как нам тебя обойти?
— На север. Я на горе Ястребок. Не приближайтесь.
— Спасибо.
— Стой.
Марина, собравшаяся было уже уходить, вздрогнула. Лиза читала текст как учебник, без эмоций. Что это было? Приказ? Мольба? Просьба?
— Да? — нейтрально ответила она.
— Эта … не разобрала слово… работает?
— Повтори, пожалуйста.
— «Бальзам». Марин, что это?
— Работает.
— Гражданские не убивают друг друга?
— Уже нет. Если только не прилетают дроны.
— Сбиваю по мере возможности.
— Почему ты не уходишь сам?
Лиза помедлила с переводом.
— Ха.
— Что «ха»? — удивилась Марина.
— Это он так написал. Теперь он спрашивает, кто читает его сообщения.
— Девочка. Ей десять.
— Почти одиннадцать! — возмутилась Лиза.
— Лиза, переводи, пожалуйста.
— Говорит, винтовке нужны патроны. Припасов мало. Все, дальше молчит.
Марина, стараясь сохранить артикуляцию, произнесла почти про себя:
— Они пустили твое тело на патроны?
— Пишет «Да». А что ты спросила?
Марина покачала головой и невольно посмотрела на свою правую руку. Та делала вид, что абсолютно ни при чем. «Эй, я же просто твоя рука, что ты на меня смотришь?»
— Я могу тебе помочь?
— Не нужно. Ко мне приходят. Родные.
— Тогда мы уходим. Прощай.
— Ф… Конец связи. Мне можно уже вылезти отсюда?
— Ракеты не взлетят. Если, конечно, Миронов и Джонсон сдержат свое слово. Через десять минут увидим своими глазами.
Марина недоверчиво покосилась на дверь.
— Увидим что?
— А вы, правда, не слышали? — удивился голос, — про перемирие, про программу «Бальзам»? Я думал, каждый утюг передавал.
— С утюгами тут напряг, — попыталась пошутить Марина.
— Хотите, я вам дам свой телефон, прослушаете? — за дверью послышалось шевеление, и сквозь щель под дверью пролез тонкий черный телефон, — Я, признаться, был сильно удивлен. Второй раз за день. Первый раз я удивился, когда наш водитель попытался меня придушить.
Марина всего мельком увидела его руку. Да что там — два пальца. Смуглых, с обкусанными ногтями. Образ доктора в белом халате рассыпался, взгляд ее затуманили всполохи пламени. Она выстрелила в телефон — несколько раз, держась левой рукой за ствол и упершись спиной в стену — а потом, когда не осталось ни единого осколка, вскочила и двумя последними выстрелами сбила закрытый ею замок. Дверь распахнулась. На полу скорчился молодой человек — кожа смуглая от загара, выжженные русые волосы, — и держался за окровавленную кисть. Впрочем, Марина уже ясно видела, что враг просто притворяется и лишь ждет момента, чтобы прикончить ее. Упреждающий удар — вот что было нужно — и она, спрятав разряженное оружие, схватила топор и ринулась на него.