— А где сейчас эти купюры? — спросил Роупер. Лолер пожал плечами:
— Полагаю, у бандитов, которые ограбили хранилище.
В последовавшем молчании Селби и Брендон обменялись многозначительными взглядами.
XI
Едва Селби закончил просматривать утреннюю почту, вернувшись в свой кабинет, как секретарша сказала ему, что в приемной ждет Инес Стэплтон.
Инес, в красивом сером костюме, сшитом на заказ, имела очень деловой вид.
— Доброе утро, господин окружной прокурор, — сказала она. — У вас, кажется, была насыщенная событиями ночь.
— Спал часа два-три, — признал он. — Наверное, я чувствовал бы себя лучше если бы вообще не ложился.
— Говорят, дела об убийстве растут по всему округу как грибы.
Он кивнул, чувствуя, что приход Инес был не просто визитом вежливости.
— Мне сообщили, что собралось большое жюри, которое собирается провести расследование произошедшего.
На этот раз он не кивнул.
Она подняла на него холодные глаза, в которых сквозила осведомленность, и спокойно сказала:
— Дуг, я являюсь официальным представителем Джеймса Лейси и миссис Джон Берк.
— Ты?! — воскликнул он. В его голосе невольно прозвучало удивление.
Она кивнула:
— А почему бы и нет? Ты же знаешь, я адвокат.
— А ты знала, что они скрываются от правосудия?
Она покачала головой:
— Они здесь, в Мэдисон-Сити.
— Они предстанут перед большим жюри?
— Если ты пошлешь им повестку — да. Я хочу, чтобы им вручили повестку, чтобы все было по правилам. Ты можешь послать им ее в отель «Мэдисон».
— И они дадут показания? — спросил Селби.
— Я не знаю.
Селби отвел глаза и несколько секунд задумчиво барабанил пальцами по столу. Потом он вытащил трубку, набил ее табаком и чиркнул спичкой. Душистые клубы сине-белого дыма, которые он выпустил изо рта, окутали его лицо прозрачной дымкой. Он молча курил несколько секунд, затем сказал:
— Инес, я не знаю, что стоит за всем этим. Уверен, что и ты не знаешь. У меня есть все основания полагать, что Джеймс Лейси нагородил потоки лжи. Он, по-видимому, недооценивает наши возможности проверить все его ходы. Я думаю, что он хочет предстать перед большим жюри для того, чтобы замести следы. Я хочу предупредить тебя, что это ему не удастся.
— Почему? — спросила она.
— Потому, — сказал он нетерпеливо, — что я ему не позволю. Речь идет об убийстве. Я не собираюсь дать одурачить меня. Если он влюблен в свою бывшую жену и хочет защитить ее, пусть лучше сотрудничает с законом, а не вступает с ним в противоборство. Если у него горячая голова и он убил Берка, потому что Берк пытался убить свою жену, пусть кладет карты на стол. Изучение права — прекрасная вещь, но когда дело доходит до практики… Знаешь, Инес, мне жаль, что ты занялась уголовным правом.
— А что такое уголовное право? — спросила она.
— Защита людей, которых обвиняют в преступлении.
— Когда они невиновны? — спросила она.
— Среди тех, кого обвиняют в преступлении, очень мало невиновных. И невиновных, как правило, освобождают из-под следствия еще до того, как дело дойдет до суда.
— Спасибо, Дуг, — сказала она беззаботно. — Спасибо за совет.
— Что ты собираешься делать? — спросил он с любопытством.
— Я собираюсь представлять Тельму Берк и Джеймса Лейси наилучшим, в пределах моих способностей, образом. Я собираюсь использовать все возможности, чтобы опрокинуть обвинения, которые ты возводишь на них. Для этого воспользуюсь всеми тонкостями закона.
— А если они виновны? — поинтересовался Селби.
Она пожала плечами и сказала:
— Насколько я понимаю закон, они остаются невиновными до тех пор, пока не доказано, что они виновны. И, прежде чем признать их виновными, надо получить согласие всех двенадцати присяжных. — Она встала: — Пожалуй, это все, что я собиралась сказать вам, господин окружной прокурор. — Она повернулась и бодро пошла к двери. Затем внезапно снова подошла к его столу. — Дуг, мне ужасно не хочется говорить этого, но я должна. Это неизбежно. У нас с тобой была чудесная дружба. Она… она очень много значила для меня. У нас были свои шутки, мы так понимали друг друга, и мир казался большой площадкой для игр, на которой мы развлекались. Потом ты заинтересовался политикой, и тебя выбрали на эту должность. С тех пор твой нос так низко опущен к земле, что ты не замечаешь ничего, кроме работы. Ты довел свой интерес к работе до такой крайности, что потерял ко мне уважение… Нет, нет, Дуг, не перебивай. Я знаю, что говорю, и знаю тебя. Ты в самом деле потерял ко мне уважение, может быть, не как к женщине, но как к другу. Мир вдруг превратился в поприще для серьезной работы, и твои интересы сосредоточились на людях, которые делают серьезную работу. И я решила, что единственный способ, которым я могу вернуть твое уважение, это стать человеком, который делает серьезную работу. — Она запнулась, и губы ее скривились в своеобразной улыбке. — Ладно, господин окружной прокурор, теперь вы меня заметите. Вы меня очень хорошо заметите. Дуг, я скорее дам отрезать себе правую руку, чем причиню тебе боль, но я адвокат и представляю моих клиентов. Я приложу все усилия, чтобы представлять их наилучшим образом. Предупреждаю тебя: будь осторожен. Это дело привлечет огромное внимание. Газеты будут полны им. Это будет прямо как одно из наших состязаний по теннису, Дуг. Если только у меня будет возможность взять над тобой верх, я это сделаю.