Рейли встал и протянул Селби руку:
— Дуг, это справедливо. Это все, чего я хотел. Лейси поддерживал босса на прошедших выборах. Я хочу пойти к нему и поговорить с ним. Я хочу дать ему шанс оправдаться.
— Скажите ему, — сказал Селби, — что у него есть только один шанс — больше не будет.
— Я скажу ему, — обещал Рейли.
IX
Была уже почти полночь, когда самолет с Дугом Селби и Сильвией на борту подлетел к аэропорту Мэдисон-Сити. На посадочной площадке не было освещения, и пилот посадил самолет при свете луны и бортовых огней.
Самолет вырулил к дальнему концу взлетного поля. Дуг помог Сильвии выйти.
— Ну как? — крикнул пилот. — Я вам еще нужен?
— Нет, — сказал Селби. — Вы сможете взлететь отсюда?
— Конечно.
— О'кей. Пришлите счет в округ.
Селби и Сильвия смотрели, как самолет разворачивался для старта, слышали, как взревели моторы, видели, как машина сорвалась с места и помчалась по полю. Как огромная ночная птица, она взвилась, закрыв собой часть неба. Несколько мгновений спустя самолет превратился в маленькую точку света, плывущую по освещенному луной небосводу.
— Устал, Дуг? — спросила Сильвия Мартин.
Он покачал головой:
— Тебя довезти до редакции?
— Пожалуйста, — сказала она.
Дуг довез ее до редакции «Клариона». Когда машина остановилась, Сильвия положила свою руку на его:
— Спасибо за все, Дуг, — сказала она. — Это было чудесно. Ты позвонишь шерифу Брендону?
— Нет, не хочу его беспокоить. Это может подождать до утра, — ответил Селби, и она заметила в его голосе нотки усталости.
— Пока, — сказала она, — и не забудь прочитать завтра утром «Кларион».
Селби подождал, пока она не вошла в дверь, из-за которой доносились звуки, говорившие о том, что там кипит работа. Потом он поехал к дому, где занимал меблированную квартиру, поставил машину в гараж и лег спать. Однако еще почти час не мог заснуть.
Он с трудом пробуждался от глубокого сна. Во сне он видел Лейси, который в одежде и шляпе ковбоя стоял на открытой платформе несущегося поезда и размахивал лассо. Накинув лассо на тело бродяги, лежавшее на дне каньона, он, дернув за веревку, поднял тело в воздух и заставил его исчезнуть — прямо как индийский факир. Издевательский смех Лейси и служащие ему фоном истерические крики миссис Берк постепенно превратились в настойчивый телефонный звонок.
С трудом выбираясь из царства ночных кошмаров, еще наполовину скованный сном, Селби дотянулся до телефона.
Это был Брендон. Он сказал:
— Привет, Дуг, — и заговорил так быстро, что Селби был просто не в состоянии вникнуть в смысл.
Шериф говорил уже добрых десять — пятнадцать секунд, когда наконец голова Селби прояснилась, как будто он подержал ее под холодным душем. Теперь он мог воспринимать услышанное.
— …сторож сообщил Билли Рэнсому. Рэнсом нашел ключ и открыл дверь. Бенелл лежал у входа в хранилище. Дверь была открыта. Бенелл убит пулей, которая пробила череп с левой стороны. Похоже, стреляли сзади.
— Оливер Бенелл? — прервал его Селби.
— Да.
— Где?
Брендон терпеливо сказал:
— Похоже, ты не расслышал, сынок. Я сказал: в Первом национальном банке. Видимо, бандиты вытащили его из постели, отвезли в банк, заставили открыть хранилище, а потом убили выстрелом сзади. Хранилище полностью очищено. Не тронута только резервная наличность, которая была в сейфе.
— Я сейчас оденусь, Рекс. Который час?
— Около четырех.
— Вы заедете за мной?
— Через десять минут.
— Я буду готов через пять минут.
— О'кей, — сказал Брендон. — Мне надо сделать еще пару телефонных звонков. Постараюсь уложиться как можно скорее.
Когда Брендон подъехал к дому Селби, тот уже ждал на улице. Закутанный в пальто окружной прокурор слегка, дрожал от утренней прохлады.
Шериф открыл дверцу машины и изрек:
— Беда не приходит одна, Дуг. Как видно, тебе не удастся поспать.
Дуг откинулся на подушки сиденья и с радостью закутался в плед, который предусмотрительно приготовил для него шериф.
Шериф Брендон вел машину по безлюдным улицам. Мэдисон-Сити был погружен в тишину и выглядел призрачным. В воздухе чувствовался мороз. Луна, уже довольно низко склонившаяся к западу, заливала улицы холодным бледным светом. В утреннем холоде силуэты пальм на фоне неба казались странными, несовместимыми с морозом.