– Вот видите? Нора обняла ее.
– Бедняжка.
– За что она тебя побила? – спросил я.
Она отвернулась от Норы и опустилась на колени возле моего дивана. Подошла Аста и принялась ее обнюхивать.
– Она подумала, что я приходила... приходила к вам разузнать насчет отца и Джулии Вулф. – Речь ее прерывалась рыданиями. – Она сама за этим сюда и приходила... чтобы узнать... и решила, с ваших слов, что я пришла по другому поводу. Вы... вы внушили ей – так же, как и мне, – будто вам нет дела до случившегося, и все было в порядке, пока мама не увидела сегодняшние газеты. Тогда она поняла, что вы лгали, будто не имеете с этим делом ничего общего, и начала меня бить, чтобы я призналась, о чем вам здесь наболтала.
– И что ты ей сказала?
– Что я могла ей сказать? Я не могла... рассказать ей про Криса... ничего не могла рассказать.
– А он присутствовал при этом?
– Да.
– И позволил ей так тебя избить?
– Но он... он никогда ей не мешает.
Я обратился к Норе:
– Ради бога, давай что-нибудь выпьем!
– Сию минуту, – сказала Нора, подняла пальто Дороти, повесила его на спинку стула и направилась в кладовую.
Дороти сказала:
– Пожалуйста, позвольте мне остаться здесь, Ник. Я не буду обузой, честное слово, к тому же вы сами говорили, что мне лучше уйти от них. Вы ведь помните, что говорили, а мне больше некуда идти. Ну пожалуйста!
– Успокойся. Над этим надо поразмыслить. Видишь ли, я сам боюсь Мими не меньше твоего. А что, по ее мнению, ты должна была мне рассказать?
– По-видимому, она знает, что-то о... об убийстве и думает, будто я тоже знаю... Но я не знаю, Ник, клянусь, что не знаю!
– Здорово ты мне помогла, – пожаловался я. – И все же послушай, сестричка: кое-что ты, тем не менее, знаешь, вот с этого мы и начнем. Выкладывай все с самого начала, в противном случае я не играю.
Она сделала движение, будто собиралась перекреститься.
– Клянусь, я все расскажу.
– Вот и отлично. А теперь давай выпьем. – Мы взяли у Норы по стакану. – Ты сказала ей, что уходишь?
– Нет, я ничего не сказала. Может быть, она и не знает еще, что меня нет в моей комнате.
– Это уже несколько лучше.
– Вы не заставите меня вернуться? – заплакала она.
Держа в руках стакан, Нора сказала:
– Ребенку нельзя там оставаться, Ник, если ее так бьют.
– Тс-с-с. Я не знаю, – сказал я. – Я подумал, что раз уж мы едем туда ужинать, то Мими лучше не знать о...
Дороти уставилась на меня, полными ужаса, глазами, Нора сказала:
– Не думай, что теперь тебе удастся заставить меня туда поехать.
Затем Дороти быстро проговорила:
– Но мама не ждет вас. Я даже не знаю, будет ли она дома. В газетах написали, будто вы при смерти. Она думает, что вы не приедете.
– Тем лучше, – сказал я. – Мы увидим их.
Она приблизила ко мне побледневшее лицо, в возбуждении расплескав на мой рукав немного виски.
– Не ездите. Вам нельзя сейчас туда ехать. Послушайте меня. Послушайте Нору. Вам нельзя ехать. – Она повернула бледное лицо и взглянула на Нору. – Правда? Скажите ему, что нельзя.
Нора, не отрывая взгляда темных глаз от моего лица,
сказала:
– Погоди, Дороти. Ему, должно быть, виднее, что лучше. В чем дело, Ник?
Я скорчил ей гримасу.
– Я просто иду на ощупь. Если вы говорите, что Дороти останется здесь – пусть остается. Думаю, она может спать с Астой. Но во всем остальном вам придется оставить меня в покое. Я не знаю, что буду делать, потому что не знаю, что делают со мной. Мне нужно выяснить. И я должен выяснить это тем способом, каким мне удобно.
– Мы не будем вмешиваться, – сказала Дороти. – Правда, Нора?
Ничего не ответив, Нора продолжала смотреть на меня.
– Где ты взяла тот пистолет? – спросил я. – И на сей раз давай без беллетристики.
Дороти облизнула губы, лицо ее порозовело. Она откашлялась.
– Смотри мне, – сказал я. – Если расскажешь очередную небылицу, я позвоню Мими, чтобы она приехала и забрала тебя домой.
– Дай ей шанс, – сказала Нора. Дороти опять откашлялась.
– Можно... можно, я расскажу вам о том, что случилось со мной в раннем детстве?
– Это имеет какое-то отношение к пистолету?
– Не совсем, однако это поможет вам понять, почему я...
– Не сейчас. Как-нибудь в другой раз. Где ты взяла пистолет?
– Зря вы не даете мне рассказать. – Она опустила голову.