Мими кротко улыбнулась и покачала головой.
– Ох, уж эта молодежь! – Улыбка сошла с ее лица. – Некоторое время?
Я кивнул.
Гилберт, который явно ждал удобного момента, чтобы задать мне очередной вопрос, не проявил ни малейшего интереса к разговору между его матерью и мною.
Мими опять улыбнулась и сказала:
– Прошу прощения за ее назойливость по отношению к тебе и твоей жене, однако, признаюсь, я вздохнула с облегчением, когда узнала, что она сидит там, а не болтается невесть где. Когда вы вернетесь, она уже перестанет дуться. Отправьте ее домой, ладно? – Она налила мне коктейль. – Вы были к ней очень добры.
Я ничего не сказал.
Гилберт начал было говорить:
– Мистер Чарльз, а преступники – я имею в виду, профессиональные преступники – обычно...
– Не перебивай, – сказала Мими. – Вы отправите ее домой, не правда ли? – Она говорила вежливо, однако тем тоном, который Дороти назвала тоном Ее Королевского Величества.
– Она может остаться, если хочет. Норе ваша девочка нравится.
Она погрозила мне полусогнутым пальцем.
– Но я не позволю так ее портить. Надо думать, она наговорила про меня всякой ерунды?
– Она что-то говорила о каких-то побоях.
– Вот-вот, – снисходительно сказала Мими, словно это подтверждало ее правоту. – Нет, вам придется отослать ее домой, Ник.
Я допил коктейль.
– Ну? – спросила она.
– Она может остаться у нас, если хочет, Мими. Нам нравится, когда она с нами.
– Это смешно. Ее место дома. Я хочу, чтобы она была здесь. – Голос ее звучал несколько резче. – Она еще только ребенок. Вы не должны потакать ее дурацким капризам.
– Я ничего не сделаю. Если она хочет остаться, она останется.
Злость в голубых глазах Мими выглядела очень привлекательно.
– Это мой ребенок, и она еще не достигла совершеннолетия. Вы были к ней очень добры, но то, что вы делаете сейчас – совсем не доброта, ни для нее, ни для меня, и я не намерена с этим мириться. Если вы не отправите ее домой, я предприму необходимые шаги, чтобы вернуть дочь. Мне не хотелось бы занимать столь твердую позицию в этом вопросе, но учти, – Мими наклонилась вперед и с расстановкой произнесла: – Чтобы сегодня же она была дома!
Я сказал:
– Не станешь же ты затевать со мной драку, Мими. Она взглянула на меня так, словно собиралась признаться мне в любви и спросила:
– Это угроза?
– Ну хорошо, – сказал я. – Сообщи в полицию, и пусть меня арестуют за похищение детей, растление малолетних и хулиганство.
Пронзительным, срывающимся от ярости голосом она проговорила:
– И скажи своей жене, чтобы не лапала моего мужа!
Рука Норы, выбиравшей вместе с Йоргенсеном следующую грампластинку, лежала у него на рукаве. Они повернулись и с удивлением посмотрели на Мими.
– Нора, миссис Йоргенсен хочет, чтобы ты не трогала руками мистера Йоргенсена, – сказал я.
– Ради Бога, простите, пожалуйста. – Нора улыбнулась Мими, затем посмотрела на меня, на лице у нее появилось очень искусственное выражение озабоченности, и звенящим, словно у читающей наизусть стихотворение школьницы, голосом она сказала:
– О, Ник, ты такой бледный! Я вижу, ты совсем выбился из сил, и тебе опять будет худо. Сожалею, миссис Йоргенсен, но, думаю, мне лучше отвезти его домой и немедленно уложить в постель. Вы извините нас, я надеюсь?
Мими сказала, что извинит. Все проявили по отношению друг к другу чудеса вежливости. Мы спустились вниз и взяли такси.
– Итак, – сказала Нора, – ты договорился до того, что лишил себя ужина. Что теперь будем делать? Поедем домой и поужинаем с Дороти?
Я покачал головой.
– Какое-то время я бы обошелся без Уайнантов. Поехали в ресторан к Максу: я бы поел устриц.
– Ладно. Ну как, узнал что-нибудь?
– Ничего.
Она задумчиво сказала:
– Обидно, что этот парень так симпатичен.
– А что он из себя представляет?
– Просто говорящая кукла. Обидно.
Мы поужинали и вернулись в «Нормандию». Дороти нигде не было. Нора прошла по всем комнатам и позвонила вниз администратору. Никто не оставил для нас ни записки, ни информации.
– Ну и что? – спросила она. Не было еще и десяти вечера.
– Может, и ничего, – сказал я. – А может, и кое-что. Думаю, она появится около трех утра, пьяная, с пулеметом, который ей продали в Детском мире.
Нора сказала:
– К черту Дороти. Одевай пижаму и ложись.
XI
На следующий день, когда около полудня Нора разбудила меня, моя рана беспокоила меня гораздо меньше.
– Мой милый полицейский желает тебя видеть, – сказала она. – Как ты себя чувствуешь?