– Может, те последние пять тысяч были при ней, когда ее убили, а?
– Что могло бы превратить дело в ограбление, если только он, – водянистые серые глаза Гилда были почти закрыты, – не убил ее, когда пришел за ними.
– Или же, – предложил я, – если кто-то еще, убивший ее по другой причине, не нашел деньги и не решил, что неплохо прихватить их с собой.
– Конечно, – согласился он. – Подобные вещи случаются сплошь и рядом. Иногда случается даже, что люди, обнаружившие тело, прежде чем сообщить в полицию, прихватывают с собой кое-какую мелочь. – Он поднял большую ладонь. – Само собой, касательно миссис Йоргенсен – такой дамы, как она, – надеюсь, вы не думаете, что я...
– К тому же, – сказал я, – она ведь была не одна, верно?
– Одна она там была очень недолго. Телефон в квартире не работал, и лифтер с домоуправляющим спускались вниз, чтобы позвонить из конторы. Однако, поймите меня в этом вопросе правильно: я не говорю, что миссис Йоргенсен сделала что-нибудь предосудительное. Не станет же такая дама, как она...
– А что случилось с телефоном? – спросил я.
В прихожей зазвонил звонок.
– В общем, – сказал Гилд, – не знаю, что и думать по этому поводу. В телефоне...
Он оборвал фразу, так как в комнату вошел официант и принялся накрывать на стол.
– Насчет телефона, – сказал Гилд, когда мы уселись за стол. – Как я сказал, не знаю, что и думать по этому поводу. В телефоне, прямо в самой трубке, застряла пуля.
– Случайное попадание или?..
– С таким же успехом я могу спросить и вас. Пуля из того же пистолета, что и те четыре, которые попали в нее, но промахнулись ли этой пулей, когда стреляли в секретаршу, или специально метили в телефон, сказать не могу. Такой способ заткнуть телефон кажется мне несколько шумным.
– Кстати, – сказал я. – Слышал ли кто-нибудь стрельбу? Тридцать второй калибр – не ахти какое оружие, но кто-то же должен был услышать выстрелы.
– Конечно, – сказал он с отвращением. – То место просто кишит людишками, которым сегодня кажется, будто они что-то слышали, но тогда они ничего не предприняли, и, видит Бог, их рассказы о том, что именно они слышали, не очень-то совпадают один с другим.
– Обычно так и бывает, – сочувственно сказал я.
– Мне ли этого не знать, – Он сунул вилку с едой в рот. – О чем я говорил? Ах, да, о Уайнанте. Он отказался от квартиры и, когда уехал, сдал свои вещи на хранение. Мы их просмотрели – вещи – но пока не нашли ничего, что указывало бы, куда он уехал или над чем работал, хотя, как мы надеялись, осмотр вещей мог бы нам помочь. Не больше нам повезло и с его мастерской на Первой авеню. Она, с момента его отъезда была постоянно заперта за исключением тех случаев, когда секретарша заходила туда на час-другой дважды в неделю, чтобы разобраться с его почтой и другими вещами. В почте, поступившей после того, как ее убили, для нас нет ничего интересного. Также ничего полезного не нашли мы и в ее квартире. – Гилд улыбнулся Норе. – Наверное, для вас все это Должно быть слишком скучным, миссис Чарльз.
– Скучным? – Она удивилась. – Я слушаю, затаив дыхание.
– Дамам обычно нравятся более красочные истории, – сказал он и кашлянул. – С этаким ореолом. Как бы то ни было, мы не нашли никаких намеков на то, где он находился, как вдруг в прошлую пятницу он звонит Маколэю и назначает на два часа в холле гостиницы «Плаца» встречу. Маколэя в конторе не было, поэтому Уайнант просто оставил для него информацию.
– Маколэй был здесь, – сказал я, – обедал со мной.
– Он сказал мне об этом. В общем, Маколэй не может добраться до гостиницы раньше, чем почти уже в три часа, не находит там Уайнанта и узнает, что Уайнант там не проживает. Адвокат пытается дать его описание, с бородой и без нее, однако никто из служащих отеля не припоминает, что видел изобретателя. Маколэй звонит в свою контору, но Уайнант туда не перезванивал. Тогда адвокат звонит Джулии Вулф, и она говорит ему, будто даже не знала, что Уайнант в городе, чему Маколэй не верит, поскольку он только вчера передал ей пять тысяч долларов для Уайнанта, и, по его расчетам, Уайнант приехал как раз за ними, однако адвокат просто говорит секретарше «спасибо», вешает трубку и продолжает заниматься своими делами.
– Какими делами, например? – спросил я.
Гилд перестал жевать кусок хлеба, который только что положил в рот.
– Между прочим, думаю, нам не помешает об этом знать. Я выясню. Нам показалось, что его не в чем подозревать, поэтому мы не позаботились об этом сразу, однако всегда не мешает знать, у кого есть алиби, а у кого нет.