Но вызывает возражения и его толкование иносказательного смысла числительного «седьмой»: «значение «седьмого» как последнего определяется средневековыми представлениями о числе семь: семь дней творения, семь тысяч лет существования мира, семь человеческих возрастов и т. д.». Д. С. Лихачев молчаливо имеет в виду одно из средневековых христианских представлений. Но Поэт был свободен от влияния христианской символики. Зато русский фольклор и символику фольклора, как это доказано многими исследователями, и в особенности Д. С. Лихачевым, Поэт плодотворно использовал в «Слове».
Число семь в русском фольклоре чаще всего имеет значение «много», «неопределённо много» — от двух и до «все»: «У семи нянек дитя без глаза», «Семь бед — один ответ», «Семеро одного не ждут», «Седьмая вода на киселе», «Криволин–татарин — вышина семь сажен», «Журавль семь вёрст болото месил», и т. п. В былине «Отчего перевелись витязи на Руси?» семеро богатырей (все) вступили в бой с неравной силой и погибли. Весьма характерно параллельное словоупотребление понятий «семибоярщина» и «многобоярщина». Седьмой в значении последний в русском фольклоре не встречается.
Исходя из вышеизложенного, стих «На седьмомъ веце Трояни» логично было бы истолковать примерно так: «когда насчитывалось уже много периодов войн под знаком Трояна». На Руси задолго до Всеслава начались войны родов, племён, княжеств. Наиболее распространённой была война междоусобная. Этот факт подтверждается лингвистикой: «усобица» по–древнерусски и есть «война». Поскольку Поэт соотнёс решение Всеслава с этим историческим опытом Руси, постольку оправдан вывод, что Всеслав хотел продолжить именно «троянскую» линию войн. Как и Игорь, он может быть назван «внуком» Трояна. Но жил он на сто лет раньше, когда «троянский» путь к вершинам власти не находился ещё в столь остром противоречии с требованиями времени.
Цель, которую поставил перед собой Всеслав, Поэт охарактеризовал как борьбу «о девицю себе любу». Исследователи, опираясь на аналогии, понимают иносказательный смысл выражения «о девицю себе любу» как «за город себе милый». Б. А. Рыбаков полагает, что имеется в виду Новгород, который Всеслав трижды захватывал. Д. С. Лихачев пишет, что под девицей здесь разумеется Киев, но в подтверждение своего мнения ограничивается ссылкой на княжение Всеслава в. Киеве. Меж тем Поэт даёт более веские основания высказаться в пользу Киева. Непосредственно за определением цели Всеслава он рассказывает о том, как князь добыл себе престол великого Киева.
Последовательность изложения в «Слове» всегда не случайна, а увязана со смыслом контекста и с замыслом. Здесь к тому же есть и очевидная композиционная нарочитость: Поэт нарушил хронологию важнейших событий в жизни Всеслава, поставив Киев (1068–1069 гг.) перед первым и вторым его походами на Новгород (1066 — 1067 гг.), перед битвой на Немиге (1067 г.). Если бы взятие Новгорода было жизненной целью Всеслава, то Поэту естественнее было бы выразить эту мысль, придерживаясь исторического следования событий, а не нарушая его.
В действительности путь к завоеванию верховной власти на Руси очень часто шёл через междоусобные войны. И Всеслав стал на этот путь. Вначале ему сопутствовал крупный успех. Он взял Новгород, один из могущественнейших городов, гордившийся славой Ярослава Мудрого. Но это означало, что он объявил войну наследникам Ярослава. Перчатка, брошенная Всеславом, была тут же поднята. Через год на реке Немиге (недалеко от Минска, то есть во владениях Всеслава) разгорелась одна из самых кровопролитных междоусобных войн. Всеслав потерпел страшное поражение от Ярославичей, но остался жив. Вскоре они заманили его в ловушку и, преступив клятву, бросили вместе с двумя сыновьями в поруб. Ярославичи ликовали. Но недолго. Ослабленные междоусобной борьбой, они были разгромлены половецким ханом Шаруканем. Недавние победители в междоусобной борьбе оказались побеждёнными в сражении, гораздо более важном для судьбы Руси. Исторические обстоятельства благоприятствовали Всеславу, и он овладел Киевом, изгнав оттуда своих недавних победителей. Осуществилась его мечта, цель его жизни. Но он также ликует недолго. От объединённых сил Ярославичей и польского короля Всеслав ночью бежит из Киевской земли. Вскоре он снова нападает на Новгород и захватывает его. Дальнейшая жизнь Всеслава, целых 30 лет, пока изучена плохо. Он сумел отвоевать Полоцк, где и прожил до конца своих дней. Таков ход исторических событий.
Поэт же в ином порядке рассказывает о бурном пятилетии в жизни Всеслава. Поэт начинает с крупнейшего успеха Всеслава — с последнего этапа в борьбе за Киевский «столъ». События мелькают, словно в калейдоскопе: Всеслав примкнул к восставшим киевлянам, дал им коней для борьбы с половцами, «в один прыжок» достиг Киева, присел на Киевский «златъ столъ». Цель жизни достигнута. Но он не может остановить бег боевого коня и заняться укреплением Руси. Снова прыжок, ночью, тайно от киевлян, теперь уже прочь от Киева. Телеграфный темп изложения красноречиво говорит о том, что Поэт не хочет останавливать внимание читателя на киевских событиях. Бегство от киевлян он изображает с антипатией. Сравнение с «лютымъ зверемъ» означает, что Всеслав покидал Киев, дико обозлённый на людей, — и это понятно: он сидел в Киевской яме 14 месяцев, а на Киевском престоле — около восьми. «Всеслав бежал в глухую полночь, как тать, и даже тьма была ему «враждебной» («синей»).