Междоусобные войны, войны под знаком Трояна не новое явление на Руси. Однако Поэта тревожит их небывалый размах: ими охвачены все князья. Русь — это было ясно Поэту — развивается по гибельному пути раскола. Всю страсть души вложил он в идею объединения князей на борьбу за спасение Руси от политической и национальной катастрофы. Об этом непререкаемо свидетельствует «Слово» в целом, но особенно проникновенно лирические отступления, гневно–скорбные обвинения князей или взволнованные обращения к ним: «Какие раны, братья…», «Что за шум, что за звон издалече слышится мне…», «И вот, братья, невесёлое время настало…», «О, далече к Морю залетел сокол, птиц избивая!», «Ярослава внуки и все внуки Всеслава!», «О, стонать Русской земле…». Тот же лейтмотив звучит в маленькой гневной поэме о разорении Руси князьями Гориславичами, во «Сне Святослава» и в его «Золотом Слове», в повести о Всеславе и в трогательнейшей элегии об Изяславе. Как все же долго длится пора раздоров на Руси, как удручает сознание эта длительность и отсутствие ясной перспективы избавления от беды. «Одолело уныние, сникло веселие, плачут трубы городненские!» Но Поэт находит в себе силы бросить вызов отчаянию, решительно осудить распри и указать путь их прекращения.
Поэт не замирает, подобно боярам, в фаталистском оцепенении перед циклическим бегом времени, а страстно убеждает князей вмешаться в ход событий и переломить его в пользу Руси. Твердо стоя на реальной исторической почве, он ратует за единую общерусскую политику войны и мира с врагами, но не призывает к самовластию одного князя, которое было в «первые времена», в годы правления Владимира I или Ярослава Мудрого.
Главное для него — дружные, добровольные действия против врагов и согласие с Природой, активное, творческое отношение людей к своей судьбе. Хотя в Природе предопределено, что Солнце — повелитель всех стихий и сил, но эту предопределённость Поэт переносит на сообщество людей символически, а не механически. Военным предводителем князей должен быть тот, кто является среди них «солнцем». В 1185 году такой фигурой, по мнению Поэта, был Святослав III, великий князь Киевский. Поэма не политический трактат, и не надо ожидать от Поэта, что он подскажет князьям, каким образом они должны определять, кто достоин скреплять своей властью Крышу Златоверхого Терема Руси. Решение оставляется на усмотрение князей.
Единство русских сил мыслится под верховной властью одного князя — как это и было в «первые времена». Но если тогда оно устанавливалось — что, конечно, знал Поэт, — в результате насилия, побед в междоусобных войнах, то теперь он хотел бы, чтобы оно было результатом добровольного согласия князей. Если тогда единовластие распространялось на внутреннюю и внешнюю политику Руси, то теперь Поэт призывает только к единству сил для защиты границ Родины, не затрагивая самостоятельности князей в остальных вопросах управления княжествами. Единство Руси, несомненно, понимается гибче — как целесообразное самообъединение большинства князей. И здесь диалектический ум Поэта не устрашился, противоречивого разнообразия, а сумел отыскать в нём скрепляющее звено, общий политический интерес. Кроме того, он отметил другие практические потребности и стимулы самообъединения. Такой трезвый подход способствовал частичному преодолению философского идеализма Поэта, возлагавшего надежды и на сверхъестественные силы Природы.
История подтвердила стратегическую правоту Поэта. Другое, дело — конечная мера воздействия «Слова» на ход событий, за что мы, разумеется, не можем упрекать его.