– Чертова Америка стонет от вала преступности, – удрученно прокомментировал он, насаживая свой велосипед на два титановых блокиратора.
Второй байк продержался пять дней. Я оставил его на полчаса в даунтауне и, вернувшись, обнаружил велосипед на своем положенном месте, пристегнутым… Без переднего колеса.
Стараясь сохранять душевное спокойствие, я отнесся к инциденту философски. Перенес велик в безопасное место и пристегнул снова. Через час я вернулся из магазина с новым колесом. Но остатков велосипеда и след простыл… вместе с замком. Я стоял посреди улицы с новым колесом в руках и думал, что теперь, мне просто нужно найти новый байк без переднего колеса на распродаже. Ведь, что-что, а переднее колесо-то у меня теперь есть. Как ни крути, проблема с передним колесом теперь-то уж решена! Осталось добить остатки.
Днём позже, оглядываясь, я бросал взгляды на свой новый велосипед, стараясь сохранить в памяти его внешний вид, когда покидал парковку. Кругом опутанный по последнему слову антиугонной стратегии, он тем не менее имел мало шансов сохранить хозяина в ближайшую неделю. Ведь у меня не было титановых замков. А легкомысленный стальной корд перекусывается моментально, пока ты перекусываешь средь бела дня в кафе за углом.
Саймон
По ночам Саймон слышит из подвала странные звуки. Как-будто кто-то ведёт передачу. Цифры и буквы. Бесcмысленный набор. Когда он спускается вниз, то не обнаруживает источника. Но это не тревожит его так сильно, как тот тихий голос из телефонной розетки, который каждый день, что-то устрашающе требует. Иногда Саймон просит кого-нибудь побыть с ним недолго. И тогда голос затихает. Но когда гости расходятся, он возвращается и металлическим тоном нудно и страшно делает Саймону мучительные выволочки. Многие думают, бедняга Саймон просто был проклят той старухой в дрянных лохмотьях на прошлогоднем празднике Огурца. Все видели их внезапную ссору у ларька с кукурузой. А кукуруза там – лучшая в городе!
На маяке всё тихо
Дорогой, Дон!
У нас все в порядке. Ждем вестей от Дяди. Схоронились пока на маяке во флигеле у смотрителя. Старик надежный. Болтать лишнего не будет. Наш позывной всё тот же. Мы сидим на рации весь день. Пришлите ваши координаты. Пришлите ваши координаты…
Когда живёшь на океане, к вечеру прибой усыпляет. Он цементирует сны. Он в них присутствует. Утром, ещё не открыв глаза, ты уже слышишь его порывистое дыхание и утробную мощь. Ночной сон растворяется, сменяясь сном дневным, под те же аккорды. В середине дня трудно понять: проснулся ты уже или это всё тот же сон, под те же звуки.
Если к вечеру удаётся убедиться, что всё более-менее реально – я спускаюсь на закате на берег, чтобы отнести чайкам немного сухарей. Разнообразить их скудный рыбный рацион. Они встречают шумно. Теперь они засирают не мой камень, а соседние валуны, куда я кидаю им мокрый мякиш. Впрочем, океан смывает всё, заботясь о чистоте владений.
Иногда меня посещают гости, и тогда мы досматриваем эпизод дня вместе, на отполированных прибоем каменных креслах, пытаясь угадать, что принесёт новая серия завтра. Горячий невод, прихватив напоследок зазевавшееся облачко, стремительно тонет, уходя за горизонт, под воду. И над багровым небосводом господь пускает лёгкие перьевые титры. И тогда в рыжих сумерках мы бредём по склону в дом. Открываем чем придётся бутылку вина и следуем указаниям наших докторов, готовя себя к испытаниям новых сезонов.
Дорогой Дон!
«Весь этот город пахнет,
как переспелая дыня».
На Маяке все спокойно, дорогой Дон! Только океан шумит по ночам, как футбольная арена. Волны монотонно едят берег. Я не закрываю окон. Иногда меня посещают чайки. Вчера они утащили весь хлеб. Мальчишка-молочник оставляет корзину за дверью по утрам. Смышленый парень. Белки и скунсы ходят за ним по пятам, он таскает им печенье с кухни. Я никуда не выхожу из моей кельи, только на берег. Приливы сменяют отливы. Солнце, сгорая до горячих красных угольков, с шипением падает в океан каждый вечер и выскакивает за горами на востоке по утрам снова.
Ах, эти горы! У нас все в порядке. Солнце печет по-прежнему. Я люблю лежать на траве, думая ни о чем. Иногда ко мне приползает свихнувшаяся черепаха. Она движется довольно быстро. Или это я так долго лежу? Хотя, бывает, мы лежим долго вместе, каждый думает о своем ни о чем. Хотел бы я знать, о чем не думает она. Вдруг она не думает о чем-нибудь интересном. Иной раз она просит меня подвинуться, если я лежу на ее пути. Настырное чудовище бодает меня в бок и призывает свалить с дороги. Однажды она разнервничалась и принялась бегать вокруг меня, как заведенная, пока Луна на небе тихо рождалась и утихала теми неделями. Я думаю, временами она просто перестаёт себя контролировать. Такое бывает. Но не с нами, дорогой Дон! Сохраняйте тонус, и мы еще свернем эти горы! Ах, эти горы…