Присмотрелась к рыцарю, аккуратно постучала в литой нагрудник:
— Эй, есть кто живой?
Рыцарь мне, естественно, не ответил. Впрочем, именно на это я и надеялась, только оживших доспехов мне не хватало для полного счастья. Вцепившись в алебарду, что есть силы потянула на себя, но чертова палка даже на шевельнулась! Так, а если попробовать разжать пальцы рыцаря? Ага, щаззз, железная перчатка была непоколебима, прямо как моя решимость добыть себе что-то колюще-режущие.
— Слушай, ну отдай ты мне топорик, чего тебе стоит? Он же тебе явно не нужен!
Зря я это сказала. Рыцарь то ли обиделся на «топорик», то ли решил, что неугомонная я таки найду способ отобрать личное имущество, так или иначе, доспех угрожающе скрипнул, а воин прижал любимую цацку ближе к груди. Двумя закованными в латы ручищами. Хм, я была уже не так уверена, что рыцарь неживой.
Обойдя его по широкой дуге, поднялась на несколько ступенек, рассматривая предметы под ногами, да картины на стене. Портреты изображали… откуда я знаю, кого они изображали? Мужчины и женщины в одежде разных эпох и стран, непохожие друг на друга, на первый взгляд ничем несвязанные между собой. Однако, что-то мне подсказывало, что связь самая прямая — они все жители города. В этом я убедилась, наткнувшись на портрет Марты. На картине она была немного моложе, хотя, возможно, тени просто лежали иначе. Она встретила меня с распущенными волосами, тут же была изображена с высокой прической, в красном платье, странным образом недиссонирующем с ее рыжеватыми волосами. Вроде почти та же Провидица, но вместе с тем немного иная.
На следующей картине был изображен мужчина. Слегка за тридцать, в светлом плаще и шляпе, он напоминал детектива из сериала 60-х годов. Не об этом ли Детективе упоминала Марта? Еще она говорила, что у него есть какое-то огнестрельное оружие… И за что его Город так одарил?
Потрет, разместившийся рядом с Детективом был еще более чудной. Нарисованная женщина была полной загадкой. Блондинка, в кружевной маске и великолепном бальном платье. Было в ней что-то такое… Может быть в лукавой полуулыбке, а может быть в повороте головы… Не знаю, но почему-то мне очень захотелось встретиться именно с ней.
Поднявшись на ступеньку выше, я пораженно замерла. На картине была изображена моя мать, в этом у меня не было никаких сомнений — на меня смотрели знакомые синие глаза. Черные волосы с едва заметным голубоватым отливом, миловидное личико, пухлые розовые губы, мама была воплощением аристократического совершенства. Неужели я когда-нибудь тоже стану такой? Я разглядывала портрет с жадностью, отмечая каждую новую деталь, каждый штрих, пытаясь запомнить, забрать себе хоть немного воспоминаний, ведь у меня не было ни одной ее фотографии.
Я очень надеялась, что с помощью следующей картины я смогу хоть как-то познакомиться с папой, но вместо этого увидела себя. Нет, не портрет, а зеркало. У Города очень своеобразное чувство юмора, это точно. Наскоро оглядев остальные портреты, я убедилась, что никого похожего на отца на них нет, но это было и неудивительно. Питер относился к тем, кого Марта назвала «гостями», а вот мама была «жительницей». Означает ли это, что она родилась тут? А кто тогда я — «гостья» или «жительница»? Очень интересный вопрос.
Вернувшись к зеркалу, я всмотрелась в свое отражение. Милое личико, почти как у мамы, только чуть более овальное. Точь-в-точь ее волосы. Глаза на оттенок темнее, а губы еще более пухлые. Никогда не жаловалась на внешность, но зеркало отражало все немного иначе. Возможно, как и портреты, оно добавляло едва заметные детали, меняющие общее впечатление? Мой новый образ мне нравился: цилиндр, корсет, высокие сапоги, шпага… Шпага?! Вот так глюки! В реальности никакой шпаги у меня не наблюдалось, но в отражении — вот она, поблескивает россыпью мелких камушков на эфесе. Кажется, это намек от Города:
— Но где мне искать ее?! — не знаю к кому я обращалась, но мне ответили.
Отражение вдруг подернулось рябью, мигнуло и пропало. Вместо зеркала появилось новое изображение — внутреннее убранство Сити Холла.
— Ну это мне и Марта сказала, я в курсе, что шпага в Холле.