Чем был занят мой досуг? Как ни странно, то же Фейетвиллем, вот только не моллом, а Университетской Библиотекой. Ботаны рубятся в автоматы в молле, а я зависаю среди пыльных книг… Кем меня это делало? Ага, сверхботаном. Ботаном в квадрате. Нет, в кубе.
Неудивительно, что в средней школе я перескочила через класс, а старшую школу закончила через два года. Могла бы и через год, но директор попросил иметь совесть и не выставлять одноклассников совсем уж дебилами. Кстати, никогда их таковыми не считала. Просто у нас были разные интересы.
И разные планы на будущее.
Они были вполне довольны своей жизнью в Джентри: танцами в школьном спортивном зале, ненапряжной учебой, стабильной карьерой на местных предприятиях и хозяйствах. Да, в Джентри не было бедных людей. В принципе. Как не было и супербогатых. Были обычные и зажиточные. Как мои приемные родители — несколько сот голов крупного рогатого скота, с десяток лошадей, свиньи, куры, утки и прочая живность. Выходя утром на крыльцо нашего большого белого дома, можно было долго вглядываться вдаль, но так и не увидеть границ владений, скрытых в легкой дымке.
Казалось бы, живи и радуйся! Однако, мне вечно чего-то не хватало. Словно противный червячок шевелился внутри, проедая себе путь наружу. Мне было невыносимо скучно. Скучно со сверстниками. Скучно на ранчо. Скучно в школе. И только книги могли развеять этот ненавистный серый туман.
В книгах были приключения! Герои боролись с обстоятельствами, с врагами, порой с собой, но побеждали, становились лучше, сильнее. Росли. Даже когда проигрывали. Ведь неудача всегда временна, после ночи всегда приходит рассвет. В Джентри никаких приключений не предвиделось, а мне хотелось увидеть мир, побывать во всех этих чудесных странах, описанных в книгах, полететь в космос, черт возьми!
Поэтому еще в средней школе я поняла, что должна поступить в колледж, да не в абы какой, а в такой, который даст мне возможность реализовать себя. АСТ я сдала с блеском с первой попытки, разослала результаты по нескольким университетам, и получила много положительных ответов.
Вот тогда я впервые услышала это «Кимберли Меланья Вуд». Мама Оливия была категорически против моего отъезда дальше Фейетвилля.
— Лучший колледж Арканзаса! — возмущалась она.
Да кто бы спорил! Вот только при чем тут «лучший колледж Арканзаса»? Как он поможет мне завоевать мир?
Бои были долгие, упорные. Слезы лились с обеих сторон. Пастор со мной долго беседовал. Его жена беседовала. Директор уговаривал. Хотя я совершенно не поняла зачем ему это было нужно? А вот Джей-джей молчал. И в этом я увидела свой шанс.
Выловила его ранним утром, когда он попивал свой кофе на крыльце, сидя в любимом кресле-качалке. Скрипучем и массивном. Почти как он сам.
— Пап, пожалуйста…
Других слов я найти не смогла, несмотря на все прочитанные книги, не смогла составить из своих чувств и чаяний связные фразы, но каким-то образом он меня понял. Единственный из всех.
И отпустил.
Мама Оливия держалась за сердце всю дорогу до аэропорта, чуть не сорвала вылет, устроив внеплановый технический осмотр самолета — «они постоянно сыплются с небес, как спелые груши!». Аргумент железный, но персонал аэропорта смог отбиться. С трудом, но смог. А вот я уже решила, что придется лететь с мамой Оливией в обнимку, разжимать руки она не хотела, обнимая так же крепко, как я любимого плюшевого мишку в самые темные ночи.
Помог опять Джей-джей. Что-то прошептал на ушко, мягко погладил по спине, поцеловал в щеку, и Оливия отступила. Как-то сразу сдулась, став меньше, мгновенно осунулась и посерела. И во второй раз я почти отказалась от идеи сбегать на другой край континента, но тяжелый взгляд отца напомнил мне, что у матушки есть опора, а я должна бороться за свое будущее, даже если в качестве врага выступает любовь матери.
Калифорнийский Университет был всем, о чем я могла только мечтать. Недаром его приравнивают к школам Лиги Плюща. Будучи одним из самых крупных и популярных университетов Америки, он представлял собой лучший из возможных выборов. Я давно уже решила куда именно буду поступать — на Факультет Искусства и Архитектуры, ведь именно это направление объединяло две мои страсти — живопись и математику.
После тихого, мирного Джентри привыкнуть к Лос-Анжелесу было адски сложно. Поначалу я старалась поменьше выходить из кампуса, тем более что тут было чем заняться. Одна только Библиотека Пауэлла чего стоила! Более девяти миллионов книг! Мне даже трудно было представить, что я смогу в них вычитать!