— Ну вот, самое интересное пропустили! — сетовала Судьба, всматриваясь в зеркало и протяжно вздыхая. Ей остался от силы один месяц мира смертных, после которого она, как и все обычные души пройдёт сквозь грань и поселится в своём новом теле, которое уже формируется под сердцем Избранной. Вся её память будет навеки стёрта и она начнёт совершенно новую жизнь, а пока ей ничего не остаётся, как наблюдать за своей будущей семьей сквозь Зеркало Бытия и не думать о том, что вскоре ей предстоит долгая разлука с тем, кого она кажется начинает любить…
План Троя и Миранды сработал. Император во всеуслышание заявил об отмене закона и больше ни один ребёнок не пострадает, только из за того, что родился не один. Мужья Миранды, Хорин и Фрэнк, которые всё это время готовили пути отступления, облегчённо выдохнули и, переглянувшись с Троем и взяв жену за руки, пошли знакомиться с невесткой.
И Миранда и Лина, благодаря той самой женской интуиции, прекрасно понимали, что это не конец и многозначительно переглянулись между собой. Ради своих детей, эти женщины готовы перевернуть весь мир и обнаружив друг в друге единомышленницу, улыбнулись друг другу.
Император, сославшись на государственные дела, удалился. Но несмотря на это и на недавний инцидент, торжество вернулось в своё прежнее русло и к новой семье выстроилась очередь поздравляющих.
Длинные поздравления, лесть, подарки, разговоры. Когда последний гость высказал свои поздравления, Лина уже была готова волком выть, но продолжала мило улыбаться и отвечать на светские вопросы.
Но когда она увидела следующую нежданную гостью, то совершенно впала в ступор и не знала, что делать.
— Лианария, детка, ты почему не позвала свою родную мамочку на свою свадьбу?! Но ничего, я пришла сама! Какая же ты красавица, дочка! — воскликнула молодая светловолосая женщина с такими же янтарными глазами как у Лины.
“В гробу я видала такую свадьбу!” —подумала Лина и с вздохом приготовилась послать свою не родственницу далеко и надолго.
Глава 61. Лицемерие и ложь
Лина (Иванова) Мелрей
Я смотрела на, несущуюся прямо на меня с распростёртыми объятиями, дамочку и на её лицемерное улыбчивое выражение лица и мысленно проклинала свою “мега-везучесть” последними словами. Будь я настоящей Лианарией, я бы, с высокомерным выражением лица, послала бы мать, которая, никак не заботясь о дочери, бросила её на произвол судьбы. Но я не Лианария и эта леди не моя мать, и я не знаю как настоящая Лианария к ней относилась и какие взаимоотношения у них вообще имели место быть. Мало ли, может они обе ненавидели друг друга всеми фибрами души, или наоборот, Лианария простила бы матери всё, что угодно, даже то, что та отреклась от неё.
А поэтому, мне ничего не оставалось, как натянуть на лицо такое же лицемерное выражение и приготовиться лгать так убедительно, чтобы даже самой себе верить. А так же сделать всё возможное, что бы моя не родственница не смогла догадаться о том, что я не Лианария, а инопланетянка, занявшая место её дочери.
Меня обняли за плечи, едва касаясь, с промелькнувшим отвращением в глазах, заставляя меня напрячься и задержать дыхание. От фальшивой улыбки болели скулы, я передёрнула плечами в надежде уйти из “захвата”, но меня сжали крепче и я услышала, то чего боялась на протяжении пяти лет:
— Я знаю, что ты не Лианария, — прошептала леди Тарлин и отстранилась, удерживая на лице всё ту же лицемерную улыбку. Страх сковал меня, заставляя тело напрячься как натянутая струна. Мои ладони вспотели, нервная дрожь предательски выдавала моё состояние. Марк взял меня за руку и хмуро посмотрел на незваную гостью.
— Как вы узнали? — сдавленно спросила я. Но мать Лианарии лишь коварно улыбнулась и весёлым тоном, будто говорит о погоде, тихо выдала:
— Моя дочь мертва, и я это знаю, но не будем говорить здесь об этом! — а затем, с восторженным лицом, говоря громко, чтобы слышали все, обратилась уже к Марку:
— Ах, лорд Мелрей, какое счастье, что моя доченька оказалась вашей истинной, вы же не против если я буду относиться к вам как к сыну и обращаться по имени? — леди заискивающе посмотрела Марку в глаза.
Даже несмотря на “родство” или положение в обществе, маги не имели права фамильярничать с вампирами. Только когда сам вампир позволит обращаться к себе по имени, маг может опустить официоз в общении. Это знали все, и леди Тарлин своей просьбой уже едва не оскорбила моего мужа, но из-за меня он вынужден был лишь кивнуть и тихо сказать: “Конечно, леди Тарлин!”— после чего считалось, что моя “недомать” входит в близкий круг общения Марка.