Перекурив, я первым делом, закрыл на замок подвал, и по быстрому сгонял до камеры хранения аэропорта, где забрал свои вещи. По пути назад, зашел в магазин, прикупил пачку чая, печенье, и кое-что из еды. После чего вернулся в подвал. Здесь переодевшись в рабочую одежду, приступил к уборке помещения.
Работы оказалось очень много. Ведь мне же приходилось не просто бездумно выбрасывать все подряд, а вначале перебирать и откладывать те вещи, которые могли пригодиться мне в дальнейшем. И уже к вечеру, первая комната начала приобретать вполне рабочий вид. Зашедший под конец дня директор, пожелавший посмотреть, чем я занят, остался вполне довольным. Вдобавок я попросил его выделить мне пару помощников, чтобы освободить тот угол, от дивана, потому что один я его просто не смогу убрать.
— А зачем убирать? Оставил бы себе. Вдруг задержишься допоздна, хоть будет на чем отдохнуть.
Когда я озвучил ему все свои мысли связанные с использованием данного дивана до моего появления, он полностью согласился, что оставлять это чудо здесь, довольно рискованно.
— А диван я могу и другой купить, если позволите. — Произнес я.
— Не надо ничего покупать. Как порядок наведешь, зайди к Кариму-ака, нашему завхозу. Я его предупрежу, он тебе отдаст списанный. У него много чего хорошего можно найти. Но предупреждаю первый и в последний раз. Увижу здесь шаек, тут же окажешься со всей компанией на улице. Я не шучу. Заруби себе это на носу.
После чего развернувшись, покинул помещение.
Уже на следующее утро, присланные директором пацаны, выволокли на мусорку диван, и принесли вместо него другой, может не слишком красивый, и с подломленной ножкой, из-за чего, под этот угол пришлось положить пару кирпичей, но зато вполне себе удобный и даже не продавленный, как прежний. А еще через пару дней, я вывесил в рекреацию первую стенгазету и фактически поселился в подвале.
Зашедший на огонек Завуч, вывалил на меня план на производство стендов и учебных пособий, как бы, не на год вперед. А самое главное все это нужно было еще вчера, и месяц назад, и еще в прошлом году. А самое удивительное состояло в том, что он чуть ли не стоял над душой, дергая меня, то в одну сторону, то в другую, и при этом еще высказывая претензии в том, что я ничего не делаю, а только валяю дурака. Но несмотря на это, я все же успел соорудить довольно большой стенд с материалами какого-то там съезда партии и повесить его в одном из коридоров техникума. После этого претензий и дополнительной работы, стало еще больше. Меня начали привлекать, то на разгрузку пришедшего в техникум какого-то оборудования, то на помощь завхозу, а последний раз вообще в приказном порядке отправили чистить засорившуюся канализацию.
В конце концов, мне это настолько надоело, что я зашел в секретариат, и потребовал вернуть мне документы. Учитывая то, что вступительные экзамены только начались, я вполне успевал перейти в железнодорожный техникум, зарекшись про себя, не показывать своих способностей больше никому.
Секретарша сказала, что мое личное дело находится у директора, поэтому по всем вопросам лично к нему. То, что Якуб Абдурахманович, был удивлен моему приходу, было еще слабо сказано. Вначале попытался было наехать на меня, упрекая в том, что я взял на себя обязательства, а как дошло до дела, хочу увильнуть от них. Я предложил ему спуститься вниз, чтобы попытаться разобраться с тем, какие именно обязательства на меня навалили и что именно требует от меня Завуч.
— Я не отказываюсь от работы, но и не могу исполнять несколько дел одновременно. Гани Мансурович сбросил на меня множество заданий, которые судя по всему, должны были быть сделаны еще в прошлом году, а сейчас не отходит от меня ни на шаг с утра до вечера. Вот смотрите. Этот стенд я начал делать в середине прошлой недели. Через два дня завуч переключил меня вот на это задание. — Я показал ему на другой стенд стоящий неподалеку. — А в понедельник вдруг оказалось, что первого задания никто не отменял, и я был обязан уже давно закончить его. Мало того, что он каждые пять-десять минут отрывает меня от дела. То присылает кого-нибудь с требованием, чтобы я бросил все здесь, и срочно бежал в корпус, где ему вдруг понадобилось, то подновить плохо окрашенную батарею, то нужно срочно исправить найденную им ошибку в каком-то стенде, а то и просто помочь разгрузить пришедший грузовик с учебниками или какими-то строительными материалами. Я дал согласие оказать помощь в оформлении стендов и учебных пособий. Но за работу грузчика, маляра, или слесаря сантехника разговор не шел.
— А при чем тут сантехник. — Удивленно переспросил директор.
— А сегодня утром, Гани Мансурович, потребовал чтобы я бросил все, и срочно пришел на четвертый этаж учебного корпуса и оказал помощь вызванному сантехнику в пробитии засорившейся канализации. Извините, но мне это не интересно. Если бы я мечтал копаться в дерьме, я бы выбрал другую специальность.
В это время в дверях показался и сам «виновник торжества» и видимо не заметив находящегося чуть в стороне директора, набросился на меня с претензиями о том, что я не выполняю его указаний.
— Я приказал тебе прийти на четвертый этаж! Почему я должен за тобой бегать? И так не хрена не делаешь, так еще и приказы игнорируешь. Все! Мое терпение лопнуло, забирай документы и проваливай отсюда!
— Именно этим, я и занимаюсь. Вы сами видите, что я вам не врал. — Ответил я и, подхватив свой чемоданчик, пошел на выход. — Я вас подожду в секретариате, Якуб Абдурахманович. Секретарь сказала, что мои документы находятся лично у вас.
— Это ключ от подвала. — Вложил ключ в руку завуча и вышел вон из помещения.
— Это что за новости? — Возмутился завуч. — Пока не выполнишь мой приказ никуда ты отсюда не уйдешь!
— Да, пошел, ты! — Бросил я в сердцах и отодвинув его плечом выбрался из подвала во двор техникума.
О чем беседовали директор и заведующий я не знаю, но по возвращении, директор протянул мне ключ и сказал, что он все уладил и меня трогать никто не будет. Я в ответ отрицательно покачал головой и отказался.
— В чем причина отказа? — несколько устало спросил директор.
— Но ведь вы же понимаете, что слова, это только слова. Да, Гани Мансурович не будет загружать меня дополнительной работой, но я больше чем уверен, в итоге мне рано или поздно придется покинуть это учебное заведение, только потому, что меня поставят в такие условия, что просто придется это сделать. Вы считаете, что завуч забудет об это скандале? Может это не коснется моих плакатов, но оценки будут умышленно занижаться и в итоге меня отчислят из-за неуспеваемости. И наверняка это произойдет где-нибудь в середине учебного года, вы предлагаете рискнуть? И что прикажете делать тогда? Ночевать на вокзале? Или с позором возвращаться домой? Поэтому, отдайте мне пожалуйста мои документы, я еще успею подать их в железнодорожный техникум. Экзамены там начнутся только с понедельника.
Директор немного помолчал, что-то обдумывая, и похоже соглашаясь со мной, хотя вслух сказал совсем другое.
— Ну что ж. Это твой выбор. — После чего передал мне папку с документами и, попрощавшись занялся своими делами.
Я же выйдя из стен техникума, сучайно заметил ухмыляющуюся рожу завуча, довольно потившего руки. Похоже на место художника предполагался кто-то из его знакомых, а тут в него влез я. Вот и началась вся котовасия с выдавливанием меня из мастерской. Повернувшись к нему лицом демонстративно плюнул в его сторону и пошел на выход.
Железнодорожный техникум мне тоже вполне подходил, хотя разумеется связывать свою жизнь с железнодорожным транспортом мне не хотелось. Это когда-то давно мечталось о дальних поездках во главе огромного поезда, но затем вдруг выяснилось, что поездные бригады ездят по строго ограниченному маршруту. Даже если поезд следует например из Такшкента в Москву, то машинист самое много отдаляется от Ташкента на сутки езды, то есть пять сотен километров, а после возвращается назад. Вот и выходит, что романтика дальних путешествий жестко обломалась действительностью. А пилить всю жизнь по одной и той же дароге туда-обратно, уже как-то и не интересно. Разумеется маршруты могут меняться, но все равно в итоге получаешь тоже самое.