ИКОННИКОВ. Козел.
БОРИС. Козел. Привели нас в отделение. Я ему втолковывал. Гордиться должны. Не каждому удается по роже от Джульетты. От самой Джульетты! Это же поэзия. С вашей-то физиономией! К счастью, умишком он не вышел. В милиции вместо своего дня рождения называл день рождения капитана Кука.
ИКОННИКОВ. Козел.
БОРИС. Козел. Начальник отделения никак не мог взять в толк, при чем здесь Кук. А козел сказал, что, глядя на нас, чувствует себя, как Кук среди дикарей. Юлечка действительно выглядела немного раскованной. А козел совсем распоясался, кричит: Не потерплю надругательства над Шекспиром!
ИКОННИКОВ. Козел.
БОРИС. Козел. И начальник отделения ему очень даже резонно ответил: Если это надругательство над Шекспиром, тогда пусть Шекспир и подает заявление. Шекспир, а не капитан Кук. Потом комиссия из Москвы. Меня по собственному желанию, а, в качестве напутствия сказали: «Иди с миром и экспериментируй с кем хочешь, только не с Шекспиром».
ИКОННИКОВ. Словом, нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте.
БОРИС. Полгода я не мог найти работу, мотался по утренникам, подрабатывал Дедом Морозом. Приехал сюда. Словом, как у Чацкого. Все гонят, все клянут, мучителей толпа…
ИКОННИКОВ. Тебя надолго посадят.
БОРИС. За что?
ИКОННИКОВ. Чацкий успел смыться, а у тебя не получилось, тебя посадят. Хорошо, если им надо будет закрыть какое-нибудь небольшое дело, так, на год-полтора. И если будешь все делать, что тебе прикажут, получишь условняка или, на худой конец, два-три года.
Появляется НАДЗИРАТЕЛЬ.
НАДЗИРАТЕЛЬ. Аристов, с вещами на выход.
ИКОННИКОВ (напутствует). Повторяй все время вслух таблицу умножения.
БОРИС. Зачем?
ИКОННИКОВ. Чтобы видели, что ты не псих. А то, чуть что — в психушку.
БОРИС. Учту.
ИКОННИКОВ. Ладно. Бывай! Земля круглая — на краях встретимся.
БОРИС. Но только чтобы решеток не было. (Идет к двери.)
ИКОННИКОВ (окликает). Эй!
БОРИС. Чего?
ИКОННИКОВ. Не пей из корытца, братец Иванушка.
ЗАНАВЕС
Картина вторая
Кабинет помощника министра. На одной стене — портрет Горбачева, на другой — Луначарского. За столом сидит ВИЛЬМА. Звонок. Она берет трубку.
ВИЛЬМА. Приемная министра культуры. Министр уехала. Сегодня не вернется.
Осторожно входит БОРИС.
БОРИС. Здравствуйте.
ВИЛЬМА. Здравствуйте. (Осматривает Бориса с головы до ног). Откуда вы?
БОРИС. Из тюрьмы.
ВИЛЬМА. Ну да. В такой одежонке только на прием к английской королеве.
БОРИС. Я ни разу не был на приеме у английской королевы, и поэтому не знаю, в какой одежде к ней надо являться.
ВИЛЬМА. Судя по всему, вас вряд ли когда-нибудь пригласят на прием к английской королеве. За что вас в тюрьму?
БОРИС. Ходил голым по улицам.
ВИЛЬМА. Бывает. А там, где вы сидите, конвоиры, случаем, не в белых халатах?
БОРИС. В форме, при оружии и вот с такими физиономиями. Кстати, меня зовут Борис Аристов.
ВИЛЬМА. А меня — Вильма Аксель.
БОРИС. Кто вы такая, прелестная Вильма? Следователь или секретарь следователя?
ВИЛЬМА. Неужели я похожа на следователя?
БОРИС. Один мой приятель познакомился с одной такой. Очень, говорил, смешливая, хохотушка. И кем она оказалась? Судьей в районном суде. «Встать, суд идет». И не похохочешь. Кстати, мне тоже сейчас не до смеха… Так вы не следователь?
ВИЛЬМА. Вы знаете, кто это? (Показывает на портрет Луначарского.)
БОРИС (долго не думал). Коперник.
ВИЛЬМА (обалдела). Кто?
БОРИС. Коперник. Нет? А кто?
ВИЛЬМА. Луначарский.
БОРИС. Зачем он тут?
ВИЛЬМА. Потому что вы находитесь в приемной помощника министра культуры.
БОРИС. Помощника министра культуры?! Зачем я ему понадобился?
ВИЛЬМА. Не ему, а ей. Помощник министра культуры — дама. И еще какая дама! (Видит, что открывается дверь.) А вот и она сама.
Появляется ДИНА. ВИЛЬМА моментально исчезает.
ДИНА (садится за стол и начинает просматривать бумаги. Потом поднимает голову, Борису). Давно у нас в городе?
БОРИС. Три дня. Боюсь, как бы не задержаться на пару недель.
ДИНА. Лет. На пару лет. Хотя, скорее всего, лет на пять.
БОРИС. Но я только…
ДИНА. Циничное хулиганство. Люди пишут письма. Требуют наказать. Примерно наказать… Пять лет.