– Вы видимо плохо разбираетесь в политике. – сотворила скоропостижный вывод девушка.
– Зато неплохо просвещаю людей. Помнится как преподаватель, который готовил меня к экзаменам, оценивающе осмотрел меня и сказал – Ты здоров, талантлив, нам такие студенты нужны. И я ему ответил, или скорее спросил – А разве больные и менее талантливые молодые люди не могут учиться здесь? В ответ на мой вопрос он лишь помотал головой, намекнув о естественном отборе, о таком расчетливом и циничном. Если вникнуть в систему учения, то можно отыскать много несоответствия нравственному закону совести. Потому отдав кесарю кесарево, я ушел из университета, устремляясь в свободное плавание творчества, где меня никто не будет неволить, умасливать, принуждать или осуждать. Я один наедине со всей вселенной.
– Если вы так любите одиночество, то для чего вам я? – спросила ненавязчивая Эмма.
– Для вдохновения. Любовь это новый вдох, вдыхая нечто новое, ранее неведомое, мы преображаемся, мы просвещаемся. И ныне я желаю дышать вами. – сказал Адриан и покрасневши умолк на целое мгновение.
Долго они предавались обоюдной беседе. Поначалу Адриан поведал свои секретные воспоминания, затем потаенные мысли изрек кротким гласом покаянного отрока. В эпилоге разговора прозвучала сентенция жизни Эммы, в более живых красках, но не столь драматичная сколь у предыдущего оратора.
Безусловно, покинув общественный институт стереотипов и типичных систем, ибо всем страждущим знаний предлагается такое нехитрое стечение учебы, он отверг тот растоптанный расторопный путь, который сулил ему в будущем некоторые привилегии и пускай малый, но материальный доход. Однако, даже проучившись до конца, ему было бы стыдно говорить об этом учении, ведь это означало бы мирное существование и согласие с неправдой, потому при наличии диплома о высшем образовании стыда ему было бы не избежать. Но уйдя, Адриан показал себя характерно слабым мыслителем и сильным ходатаем одновременно, его слабость была выражена в нехватке терпения, а его сила в уверенности своего отличительного от других мнения. Когда Адриан писал заявление об отчислении, преподаватели, столпившись возле него, отговаривали его от столь бездумно поспешного решения, к нему явились те учителя, которые раньше равнодушно не замечали его жизнедеятельность, но в эту роковую минуту лицемерно спохватились. Они упрашивали его остаться в университете. Но Адриан, будучи непреложным в видах на жизнь, покинул обиталище успешных отличников, у которых будут высокие оценки по жизни, но на смертном одре будут ли они таковыми безупречными. Они учатся подобно космонавтам, которые год живут в небольшом помещении имитирующего космический челнок или трюм станции, год – как предположительный срок полета на далекую планету, и вот целый год они сидели взаперти и много ли там они совершили добрых дел? Вот так и студенты в четырех стенах толпятся бездействием, толком не осознавая насколько бесполезны их полеты в клетке, насколько пустынна учеба в темнице. Так может быть однажды, кто-нибудь забудет захлопнуть дверь и мы, почуяв свежий воздух свободы, высвободимся на волю, минуя затхлые камеры мира бессмысленных знаний.