– Я просто плохо спала сегодня ночью, потому решила попозировать вам и одновременно немного вздремнуть. – наигранно оправдывалась девушка.
– Боюсь это исключено, ибо глаза отражают жизнь в человеке, но не являются жизнью. Придется вам претерпеть сонливость, покуда ваше желание по поводу написания портрета не пропало.
Эмма молча снесла это небольшое поражение.
– Я хотел бы вам рассказать о своих чувствах, но всё никак не решался. – тут он помедлил, а затем продолжил. – Эмма, вы вызываете во мне нежные чувства. Держа вас подле себя, я тем самым выказываю заботу к вам, ведь вы ни в чем не нуждаетесь. Подумать только, мне так хочется обнять вас, прижать к своему сердцу ваше сердце, дабы они зазвучали в унисон. Но я не враг вашему целомудрию. Почему мы столь хрупки и непредсказуемы? Я постоянно задаюсь вопросом – почему люди не испытывают к вам столь возвышенные чувства, подобные моим? Может быть, из-за моей уникальности вы сторонитесь меня. И правду, я не похож на других, ибо любовь моя мала, почти ничтожна. Но верьте мне, я буду любить вас вечно, а они будут любить вас, сомневаясь. Они пресытятся вашей лаской, а я никчемный и нищий буду хранить и беречь те крохи обращения, настолько великие, что все мои произведения ничего не стоят пред вашим кротким вниманием ко мне. Во мне блаженствует ваша нежность. – говорил Адриан раскрывая душу перед девушкой.
Вновь Эмма не нашла подходящих слов для полемики. Этот печальный рыцарь начал внушать ей отторжение, вызывая в ней протестные выпады, ведь в ее представлении любовь должна быть чем-то цельным. Любовь для нее – это когда любят два человека, любовь это она и Эрнест. Посему неприкасаемая неразделенная любовь художника пугала ее, она не хотела верить ему, однако искренность слов мученика любви уверяла в обратном. Неужели один человек может так любить, хранить в себе единое божественное пламя, давшее нам жизнь, и та ноша в его сердце настолько огромна, что не разделенная, она начинает разрушать Адриана изнутри.
– Порою я печалюсь, очень сильно. Вокруг меня словно порхают духи забвенья или сама смерть шепчет мне – умри, ведь у тебя ничего нет, убей себя и пусть мир вздохнет свободной грудью; планета это лицо, а ты словно прыщик, выскочивший в неподходящий момент и портящий всю красоту, умри, как будто и не рождался ты на свет, умри – шепчут они мне из бездны. И они почти побеждают. Вы, Эмма, являетесь единственным, что останавливает меня от свершения сего злодейства. Образ прекрасной девушки витает благоуханно перед моими глазами, потому смерти для меня больше не существует. Мы навеки скреплены нерасторжимыми узами любви. Жаль моя любовь расходуется на творение, а не на вас. Жаль не я избранник вашего сердца. Но может оно и к лучшему.
Когда Эмма позировала, Адриан всё это время не сходил с места и о чем-то потаенном размышлял. Позднее он открыл ей свой очередной секрет. Близко подойдя к деве, тяжело дыша и заикаясь, он предложил.
– Знаю, что в тот раз всё вышло не лучшим образом. Но я бы хотел показать вам еще одно место, написанное специально для вас. То будет небольшая картинка, райский уголок. Несколько минут, более путешествие не займёт, я только покажу вам это место, и мы вернемся обратно.
– Согласна. – ответила она. – Только прежде обезопасим путь.
И они сложили все склянки в ящики и коробки. Затем художник положил на стол небольшой рисунок, написанный маслеными красками, то был скромный пейзаж, исполненный в ярких и блеклых тонах.
Не прошло и секунды как они уже очутились волшебным образом в той картине. Там небо алело рассветным заревом, там слились рассвет с закатом, там было лунное солнце, высилась исполинских размеров башня с вершины, которой, с чашевидного балкончика они смотрели в сторону горизонта, а внизу разрастался лесной сад.
Адриан стоял возле девушки, то ли краснея, то ли бледнея, он только любовался ею и выжидал подходящий момент для сердечного признания. Когда девушка прониклась атмосферой уединенности, успокоилась от всех прошедших потрясений. Он молельно произнес следующее.
– Я признаюсь вам в любви. Отныне я вечно ваш и вечны все творения мои. Я люблю вас и это, увы, не изобразить. Я желаю быть вместе с вами, жить вместе с вами, желаю каждый день соприкасаться взглядом с вашим осязаемым прекрасным образом. Но вижу по вашим глазам, что безответны мои чувствования. У безумного человека любовь безумна. Вы не желаете отвечать, значит, я не безразличен вам, либо безразличен. Значит, сомневаетесь. Будете со мною, если только выбора не станет, просто в одиночестве вернетесь к другому одиночеству. Но к чему всё это? Пустое. Уста ваши сомкнуты молчанием безмолвным, зато глаза ваши не лгут, они правдивы, как первый плачь младенца.