– Но журналист считает, что это была роспись на камне?
– Понаписаны разные глупости, дабы разжечь больший интерес у читателей.
Девушка призадумалась, она полагала, что Адриан куда более коварен, чем предполагала ранее. Может быть он вовсе лишен злых умыслов.
– Мы вернемся?
– Значит, вам не по душе воздушный парадиз. Вам привычнее находиться на пыльной земле?
– Пожалуй. – выдохнула она.
– Будь по-вашему. – только и смог вымолвить раздосадованный художник.
В реальность они вернулись в целости и сохранности. И вновь принялись за написание того портрета. Художник по-прежнему изображал Эмму, лежащую в горизонтальном положении, одетую в платье подвенечного цвета. При рисовании он использовал не грубые мазки, а плавные переходы полутонов, ибо женская кожа нежна и не терпит нетерпимости нрава.
Всякий истинный художник – творец, по сущности своей он не имеет пола, он бесстрастен и целомудренно любвеобилен. Но мир голосит о четком разделении, о страстях и наслаждениях в коих человек должен утонуть. Но он всё это отвергает. Потому всякий художник гоним, и общество не понимает сего странного субъекта. Он кажется субъективным и незрелым. И общественные деятели правы, ибо лишь дети искренно творят, они рисуют не для музеев и заказчиков, не для почестей и славы, а для самовыражения. Адриан никогда не любил себя, в общем, он безразличен к самому себе, ибо, будучи детьми, мы не задумываемся о своей внешности, или о внутренних темных сторонах души, зато мы любим каждый листок на дереве, каждую пчелку и личинку, любуемся куколкой бабочки. Но более прочего он любит Эмму и тою любовью заполняет пустые места в своем сердце, там, где ненависть к самому себе пожгла все иные вредные эгоистичные чувства. Однажды он наполнится любовью ко всему сущему и исполнит в своем творении переживания глубинного свойства.
Без творения он всегда чувствует, как постепенно сходит с ума, потому он пишет каждый день. И после смерти Адриан не сможет довольствоваться блаженством и святостью, ибо не считает себя достойным, и не сможет мучиться от одиночества, ибо вдохновлен красотами творений Творца. Посему он останется творцом, будет запечатлевать райские пущи, будет восхвалять Создателя и благодарить за дар зрения, дар воплощения и дар замысла.
Эмму напротив, терзали удручающие сомнения. Ее план частично не удался, да и предложения художника заманчивы для мечтательной души. Быть обожаемой музой, разве этого мало для счастья? Ведь он замечает каждую косточку, каждый теневой участок, каждую прядку ее волос, не этого ли добиваются все девушки когда делают макияж, когда заботятся о волосах, пекутся о своей стройности, для того чтобы мужчина замечал, примечал, для того чтобы зависть изводила соперниц, а обладательница сего романтика слыла бы удовлетворением. В общей сложности в настроении Эммы всё складывалось надрывно двулико, однако эпитафия конца истории уже маячила на горизонте. Всё скоро кончится, вот-вот и просияет свет жизненного спокойствия.
Вскоре она полностью решила не соглашаться на ответственность чувств, ведь они слишком разные, ведь ей хочется быть счастливой тут и сейчас, а он словно мученик нежелающий умирать, но вопреки страхам безропотно принимающий страдания, ожидающий награду провидения за благородное смирение. Человек нелюбящий самого себя не может истинно любить, он может только фанатично жить чужой жизнью, что крайне неправильно. Но она могла бы воскресить в нем преданные забвению ощущения радости. Она могла бы научить его любить. Но…
Увы, сердце ей подсказывало одно, а она сделала совсем другой выбор.
Рисунок восемнадцатый. Светотень
Люди творенья Божьи живут по Его воле,
мои же творенья живы моею жизнью.
Чарльз Одри мерно почесывал себя по загривку. Вновь вернувшись к привычному для себя архивному ремеслу, он внимал снегопаду за окном, предвкушая и ожидая очередной выпад судьбы, столь неожиданный, что его ноги скорей всего подогнуться, и он рухнет на колени, с мольбами благодарения. Но погода несколько успокаивала его фантазию, а свидание с Маргарет, с той неудавшейся попутчицей, выдалось весьма удачным. Дружная симпатия блеснула в их сердцах и некогда затушенные фитили их сердец вновь зажглись любовным волнением. “Угораздило же мне на старость лет познать теплоту встреч, нежность взглядов и горечь прощаний” – думал детектив, поеживаясь в кресле. Любовь, по-видимому, исцелила его больное сердце лучше любых микстур, а купидон оказался самым знающим врачом. Скоро он переедет к Маргарет, в ее усадьбу и они заживут в согласии и сочувствии, в понимании, они перестанут быть одинокими ворчунами. Пора уж детективу со стажем покинуть сей детективный пост. Потом ему обязательно нужно будет позвать Томаса Свита в гости и послушать его знаменитые невымышленные байки, оттого столь занимательные. Что ж, и Чарльзу будет, что рассказать мистику. Например, о Художнике, который уже стался почти забытым эпизодом в его жизни. Однако эта история не окончилась и потому в скором времени она дала о себе знать. Когда в архив явилась заснеженная и бледная девушка.