Ему писали письма скромные чиновники, мещане, даже ремесленники. Алексей Викторович поражался, до чего же, оказывается, высока художественная культура народа, как бережно и страстно относится он к своей истории! Казалось бы, откуда всем этим людям знать, что пятиглавие не было характерным для Киевской земли XII века? Но все просили «уважаемого господина архитектора А. В. Щусева чутче прислушиваться к старинным заветам предков и сохранить родовую память народа».
Киевские же церковники, желая скорее получить «даровую» церковь, отстаивали щусевский проект в изначальном виде.
И вот тогда, в разгар дебатов, Щусев совершает неожиданный шаг: в своих газетных статьях и выступлениях он призывает провести среди всех слоев русского общества детальное обсуждение проекта, просит смело высказывать свои мнения и советы, желательно обоснованные и детализированные.
Архитектор полагал, что простой прямоугольный храм с одной лишь главой сейчас не способен стать носителем высокой общественной и художественной идеи. Он хотел выразить эту идею через живописность и пластику. Но чем больше он раздумывал над судьбой овручского проекта, тем более удалялся от первоначального замысла осовременить храм. Постепенно он пришел к мысли, что ответы на терзающие его вопросы дадут лишь сохранившиеся постройки XII века.
Псковские Паганкины палаты, Псково-Печерская лавра, древние памятники Новгорода Великого снова стали предметом его пристального изучения. Он едет в древние города, пишет этюды, пытаясь уловить почерк древнерусских зодчих, понять и разгадать секрет их воздействия на сердца. Вглядываясь в глубины русского зодчества, он настойчиво ищет решение. Постепенно приходило понимание, что внести свой вклад в сокровищницу отечественной культуры не только великая честь, но и огромная ответственность перед историей. Он стремился выразить в камне свои мысли легко и свободно.
Он уже давным-давно понял, что видимая легкость, с какой создается вдохновенный образ, на самом деле выжигает душу дотла, что священный огонь творчества озаряет лишь истинного труженика в пору высшего напряжения сил и фантазии.
Сколько бы раз Алексей Викторович ни приезжал в Новгород, неизменно чарующе действовал на него скромный Рождественский собор Антониевого монастыря. Из всего обилия новгородских памятников, известных миру, этот упрятанный за монастырские стены собор хранил некую тайну, прикрытую гордым равнодушием. На закате под скупым северным солнцем на его стенах начинали играть тени, скользя по его белым стенам, прорезям узких окон, и тогда Алексей Викторович слышал тихую музыку камня.
В тот момент, когда ему казалось, что он уже нащупывает путь к решению многих вопросов, пришел срочный вызов в Киев. С трудом оторвался Щусев от своих поисков, но работа в душе не прекращалась на протяжении всей дороги, не оставила она его и в Киеве.
Как это ни странно, отец Флавиан сдержал свое обещание.
Среди плодородных полей Западной Украины, на Тернопольщине, в крохотном городишке Почаев, стоял на высоком холме монастырь — Почаевская лавра с высокой Успенской церковью и златоглавой колокольней, видимой на десятки верст окрест. К монастырю вела ровная как стрела дорога с пирамидальными тополями в матовом серебре листвы. Бричка ехала вперед, но казалось, что купола монастыря застыли на месте, лишь усиливалось их золотое сияние.
Монастырскую гору окружал ухоженный яблоневый сад, в котором с утра до вечера трудились послушники и монахи. Деревья изнывали под тяжестью плодов. Монахи, путаясь в рясах, гонялись за мальчишками, ворующими фрукты. Между деревьями лениво гуляли свиньи, пожирая падалицу.
Вспомнились детство, отцовский сад, и Алексей Викторович забыл тревогу. Он приближался к месту своей первой самостоятельной работы. Ему дано задание возводить здесь храм.
Дорога завиляла, взбираясь на холм, расходились бока лошадей, завертелся на козлах кучер.
За высокими монастырскими стенами ярко зеленела трава. На южной стене построенной в классическом стиле Успенской церкви была написана благообразная богоматерь с младенцем, несомненно срисованная с местной молодайки: ее благообразие не имело ничего общего с библейским. Там, где должны были кончаться ее ноги, широко расползлось по стене грязное пятно. «Должно быть, прихожане зацеловали стопы богоматери», — подумал Алексей Викторович.