Мир пропал и теперь всюду, куда бы не обратили свой взгляд, был лишь постоянно меняющийся, не стоящий на месте пейзаж. Он менялся ежесекундно, но если сосредоточиться, то он замедлялся, позволяя увидеть то, что он показывал в полной мере.
Страх пропал и я с интересом смотрел, как маленький мальчик плачет в грязном доме, ежесекундно боясь своего пьяного отца. Он сжимал потасканную игрушку так сильно, будто она была самым дорогим существом на белом свете.
Кто-то скажет, что эта картина была ничем не примечательной, если бы этот мальчик не обладал четырьмя глазами, был синего цвета, а его дом был стальной коробкой на самой настоящей космической станции, вертящейся вокруг коричневой планеты.
Другая же картина, которая вновь привлекла моё внимание, показывала страх кого-то, кто мог повелевать народами. Его сон был неопрятным и тусклым, но в отличие от мальца его кошмары приходили вспышками.
Я видел морды каких-то разодетых дворян или чиновников, плетущих интриги и смеющиеся за тем, как автор сна погибал или мучился под пытками.
Не трудно было понять, что было вокруг.
Бедный или богатый, сильный или слабый — все они питали кошмары, ведь все они испытывали страхи.
И здесь была странность, так как я почему-то не боялся.
Я повернул голову и увидел висящего рядом со мной Рамода, хоть я всё ещё чувствовал свою руку на его голове.
Лицо монаха было искажено смесью ужаса и восторга. Он плакал и смеялся, не в силах принять Правду, что на него обрушилась.
Но я по какой-то причине чувствовал себя здесь как дома, в безопасности.
Не успел я как следует обдумать эту мысль, как что-то потянуло меня за спину назад и мир кошмаров схлопнулся, оставив нас в подвале.
Я почему-то ничуть не удивился, осознав, что нарисованные мной в подвале картины теперь мне почти не подчиняются. После того, как их коснулась сама стихия они стали чем-то большим.
Я с силой подхватил безвольно сидящего на коленях Рамода и повел его прочь из комнаты, так как мне совсем не нравились взгляды, что бросали на него сотворённые мной ужасы.
Лишь закрыв дверь, я чуть выдохнул.
— Это… это… — Шептал Рамод, ухватившись за моё плечо и пытаясь встать. Я помог ему подняться.
— Это было поразительно, — все же подобрал он слова. Его ищущий взгляд остановился на мне и к моему удивлению Рамод глубоко поклонился. — Спасибо вам, Избранный, за ваш дар.
— Мы же вроде договорились быть на «ты»? — с подозрением уточнил я и монах поспешил подкрепить мои подозрения.
— Нет, как можно. Теперь я знаю, кто вы, и какое место занимаете в планах Кошмара. Я буду служить. Во славу Его.
— Да-а-а-а, — многозначительно протянул я. — Понятно…
«Мозги ему сварили буквально в крутую».
Подняв ладонь вверх, Рамод выпустил ци. Я уже видел его силу раньше. Он имел древесный корень и хоть из-за его монашеского пути, техники были сильно ограничены, но даже так он мог создавать растительность, пусть и лишь возле себя.
Но то, что выросло у него на руке, выглядело совсем иначе. Серо-красный цвет бонсая, будто предупреждал держаться от него подальше. Покрытые острыми шипами ветки и даже листья жаждали крови глупца, решившего до них дотронуться. Изломанный, неровный ствол «деревца» лишь подтверждал уже увиденное.
Прислушавшись к ци монаха я наконец понял, чем было «благословение» Кошмара. В отличие от меня, получившего куда более чистое проявление стихии, у Рамода Кошмар добавил, своего рода, модификатор к уже существующей.
Даже для моих чувств монах стал сильнее. Осталось посмотреть, как это скажется в дальнейшем.
Но самое главное, я чувствовал изменения и внутри себя. Рядом с пучком связей Лилит, Баала и Бэмби появилась ещё одна, стоявшая чуть в стороне. От неё к моему корню духа вела тоненькая струйка силы, постоянно меня усиливающая.
И хоть я всё ещё считал плохой идеей делать больше последователей Кошмара, меня не отпускал один вопрос.
Насколько сильнее я стану если молящихся станет, к примеру… Сто? Или тысяча?
Глава 22
— Я надеялся, что этот день наступит попозже, — вздохнул я, смотря на стекающиеся к городу группы зверей. Пока что их было мало, так как они были разведчиками, но их численность стремительно росла. — Эх, когда уже я смогу просто жить в своё удовольствие?
— Не печалься, Создатель, — ласково погладила меня по голове Лилит. И честно говоря, это было приятно. — Подумай, согласился бы ты обменять всё, что ты получил здесь, на возможность вернуться туда, откуда тебя забрал Кошмар?
Я уже открыл было рот, чтобы ответить «да», однако что-то меня остановило. На моей руке по желанию появился маленький черный шарик, что начал неторопливо крутиться на одном месте.
Согласился бы я отказаться от магии, позволяющей мне создавать живых, верных мне разумных существ и многое другое?
— В этом и смысл, создатель, — Лилит многозначительно улыбнулась, как мне показалось, слишком большим числом зубов, чем предполагалось иметь людям. — Стихиям нет смысла принуждать. Перед ними открыты дверей бесчисленного числа миров. Им ничего не стоит найти тех, кто искренне хочет изменить свою жизнь.
— Но я ничего такого не просил. — возмутился я.
— Я бы не была так уверена. Кто знает, может в глубине души ты чувствовал, что в своем мире ты упёрся в потолок? Ты жаждал большего, но не мог этого получить. Кошмар видит нас куда глубже, чем это делаем даже мы сами.
Я оставил её слова без ответа, повернувшись в сторону ширившегося звериного прилива.
Первые из прибывших к Денали зверей в бессмысленной жестокости неслись прямо на стены и тут же погибали под от техник и ударов защитников, не нанося последним никакого вреда.
Но в какой-то момент мутанты начали останавливаться и ждать. И чем больше они ждали, тем плотнее они становились.
Что-то подобное мы наблюдали в тот раз, когда высвобождали императорскую армию, но тогда мы смогли сбежать до того, как процесс был завершен. Теперь бежать было некуда.
Немного стоит остановиться и на стенах. Большая часть Денали была построена на и внутри горы, но значительная часть города имела территорию и у основания хребта Танбет.
Всего на равнине было построено ровно три кольца стен, каждый последующий из которых был выше предыдущего. Это позволяло стрелкам четко видеть цель, даже если одна или две стены пали бы под ударами захватчиков.
А ведь кроме них имелись и внутренние укрепления, построенные уже на и внутри горы.
Если смотреть с точки зрения обороняющихся, то левая половина стен отошла прямиком принцу и его людям, в то время как правая осталась за принцессой. Не трудно догадаться, что я также стоял на правой стороне, пускай и не в свите Шин Чан Ди. Подобной чести удостоились лишь Лиан с Таймин, что, если честно, добавляло мне немного спокойствия. Я хотя бы знал, где эта психованная сука и её люди находятся.
Погода стояла пасмурная. Дождь, вероятнее всего, не ожидался, но солнышко нам тоже сегодня не предстояло увидеть. Я бы назвал эту погоду «московский день». То есть серый день, обладающий сразу несколькими уровнями закрывающих небо туч.
Стены буквально полнились от застывших на них монахов и совершенствующихся. Обычных людей на них не было вовсе. В той мясорубке, что ожидалась, от них всё равно не было никакого проку.
— Летят! — самые дальнозоркие из практиков заметили неладное и предупреждение прокатилось по рядам защитников.
Я тоже впился взглядом в чернеющий от копошащихся тел гаризонт, пытаясь увидеть предполагаемую угрозу. И скоро у меня это получилось.
Вначале это было похоже на отдаленную, грозовую тучу, но очень быстро стало понятно, что эта «туча» движется слишком неправильно, ещё и против ветра.
Я облизал внезапно пересохшие губы. Неделю назад нам приходилось уничтожать летучие отряды зверей, спасая беженцев. Тогда мне казалось, что мы сражаемся с настоящим легионом тварей. Но лишь теперь я понял, почему даже у высокомерных совершенствующихся тряслись поджилки при мысли о Безумных волнах.