― Вот и славно.
― Действительно странно, учитывая, что ты права. В школе мы почти не разговаривали. Но он очень талантлив. И я уважаю это. Даже если большую часть времени он просто придурок.
Мое сердце сжалось, когда я вспомнила молодого Гила.
Он никогда не был придурком для меня.
Пока он не стал им.
― Ты видела его канал на YouTube? ― спросил Джастин, не сводя с меня глаз.
Я резко выдохнула.
― Да. Я навела о нем справки после того, как увидела объявление. Но я не знала, что это он, из-за капюшона.
― Держу пари, ты бы не пришла на собеседование, если бы знала. ― Его взгляд скользнул по кабинету, в котором скрылся Гил.
― О, я не знаю. Я люблю боль.
И я ищу его с тех пор, как он исчез.
Джастин мягко рассмеялся.
― Ты определенно разозлила его сегодня вечером.
― Похоже, в наши дни только мое присутствие обладает такой силой. ― Неловкость спала, сигнализируя об окончании нашего странного разговора. ― В любом случае… мне лучше…
― Иди. Конечно. Прости. ― Он открыл мне выход. ― Думаю, еще увидимся, О.
― Наверное. ― Я снова улыбнулась и шагнула в холодную темноту.
― Подожди! ― Громкий окрик заставил меня обернуться, когда Гил выбежал из своего кабинета. Телефон по-прежнему был зажат в кулаке, но разговор был закончен.
― Что случилось? ― спросил Джастин.
Гил проигнорировал его, не останавливаясь, пока он не оказался на расстоянии вытянутой руки от меня. Напряженные морщины украшали его лицо. Тяжесть, которой не было раньше, таилась в глубине его глаз, и едва сдерживаемая ярость исказила его челюсть.
Он выглядел побежденным.
Он выглядел опасным.
Инстинкт велел мне отступить, но я не двинулась с места.
Гил тяжело дышал, синяк на подбородке и рассеченная губа требовали ухода, когда он поднял руку, молчаливо прося меня остаться.
― Будь здесь. Завтра. Ровно в девять утра.
Я моргнула.
― Что?
― Ты слышала меня. Я передумал. Я доделаю заказ, но у меня мало времени. Будь здесь первым делом. И не знаю, когда мы закончим. Зависит от того, понравится мне моя концепция или нет, и сколько времени понадобится, чтобы нарисовать тебя.
― Так… ты даешь мне работу?
― У тебя есть работа на следующие пару дней. ― Он скрипел зубами, как будто уже боролся с идеей. ― Мы обсудим любые повторы после.
― Не совсем надежная работа.
― Соглашайся или уходи. ― Он осторожно скрестил руки на груди, боль мелькнула на его лице.
Мой желудок неловко заурчал, напоминая мне, что никакие деньги не могут сравниться с едой, а моя душевная боль ничего не стоит.
На секунду я задумалась о том, чтобы раскрыть те части себя, которые могли бы сделать меня далеко не идеальным полотном. Но эта работа не давалась мне даром; я сохраню свои секреты до завтра.
Протягивая руку к нему, чтобы пожать, я тихо сказала:
― Согласна.
Гил так долго просто смотрел на мою руку. Он не разжал ладоней, заставляя мои нервы скручиваться в тугой узел. И выглядел пойманным в ловушку между страхом и желанием.
Джастин откашлялся; Гил бросился ловить мою протянутую ладонь.
В тот момент, когда его ладонь встретилась с моей, казалось, что семь лет исчезли, и мы снова прятались за школьным спортзалом, прижавшись друг к другу в полумраке, наши тела ныли, наши конечности дрожали, наши сердца бились с перебоями, боясь быть пойманными.
Я прикусила губу, когда Гил напрягся, сжимая мои пальцы, пока они не начали пульсировать. Он вцепился в меня так, словно хотел заклеймить. Как будто попробовал прошлое на вкус и согнулся под тяжестью воспоминаний.
Воспоминания о том, что мы когда-то делили.
Откровенность.
Надежда.
Начало чего-то гораздо большего, чем мы.
Мы.
Когда-то существовали невероятные «мы».
Жгучая связь между привилегированной девушкой и бедным мальчиком, которые не были из одного и того же мира.
Та же самая сила — сила вечности и принадлежности — горела с такой яростью, что мои внутренности превратились в пепел, а сердце ― в пламя.
Полномасштабный космический соблазн.
Его пальцы перешли от сжимания к дрожанию.
Я застыла, когда желание хлынуло из моей ладони и обвилось вокруг его запястья, связывая его со мной, желая, чтобы на этот раз я могла оставить его себе…
Его кожа была холодной.
Ледяной, как у призрака.
И все же, он не всегда был таким.