Это убивало меня.
Но… я купил эту возможность. И создал эту ситуацию не просто так.
Сжав руки в кулаки так, что ногти вонзились в ладони, я повернулся от выхода и на нетвердых ногах и безвольными шагами последовал за мисс Таллап в кладовую, где на неглубоких полках пылилась классная атрибутика.
Там нас никто не увидит. Никто не услышит.
Я тяжело сглотнул, когда шагнул в темную комнату, а мисс Таллап ухмыльнулась, как суккуб, высасывающий душу, о котором мы узнали из мифологии.
— Я все думала, когда же ты разобьешь сердце этой глупой девчонки.
Мои зубы сжались.
Динамика власти между нами делала все возможное, чтобы я оставался на своем месте, как ее подчиненный. Я был ее учеником. Моя задача заключалась в подчинении, вежливости и благодарности.
Но в этом темном, опасном месте я был равным ей. Я был ее угнетателем.
Резко вдохнув, мой гнев переполнился, вырываясь изо рта с отрывистыми гласными и резкими согласными.
— Давайте проясним одну вещь. Я могу быть вашим учеником, но вы не Бог. Вы не можете играть нашими жизнями. Не можете делать нас несчастными. — Я поднял руку вверх, рассекая воздух, как гильотина. Потом опустил голову и бросил на нее взгляд исподлобья. — Если вы еще хоть раз посягнете на будущее Олин, я причиню вам вред.
Она не выглядела взволнованной моей вспышкой. Вместо этого она снисходительно усмехнулась.
— Неплохая демонстрация для того, кто якобы только что порвал с ней.
Черт.
Дерьмо.
Я опустил руку, убирая все признаки эмоций из своего голоса. Впустил ледяной холод, который столько раз в жизни помогал мне справиться с разными ситуациями.
— Она мне надоела. Надоели вы. Надоела эта школа.
— Скука — это серьезное обвинение для учителя, — пробормотала она с голодным блеском в глазах. — Ты хочешь сказать, что я учу тебя не лучшим образом? — Она облизала губы, скользя взглядом по моему телу до паха. — Потому что есть и другие вещи, которым я могу тебя научить. Много-много вещей.
Мое тело охватила дрожь, но я отбросил ее назад, покрываясь мурашками.
— Ваше нынешнее преподавание в норме.
— Но ты только что сказал, что тебе скучно. — Она придвинулась ко мне, бедра покачивались слишком сильно, губы блестели из-за того, что она провела по ним языком. — Возможно, мы можем обсудить дополнительные занятия. Убедись, что тебя не задержат в третий раз.
Ее угроза была очевидна.
Ее намек был отвратителен.
Я отступил назад, врезавшись в полку с маркерами и клеем. Они упали на пол, громко шумя.
— Прыгучая маленькая штучка, — прошептала она, положив руку мне на грудь.
От ее прикосновения веяло болезнью. Ужас сковал мое сердце, заставляя его биться часто и с перебоями.
Отмахнувшись от ее руки, я втянул воздух и посмотрел в пустой класс. Никаких звуков учеников в коридоре. Ни смеха учителей, уезжающих на выходные.
Мы были одни.
Совершенно, абсолютно одни.
В моей жизни было много случаев, когда я оказывался в ловушке. В ловушке кулаков. Стен. Правил. Крови. Но это был первый раз, когда я оказался в ловушке любви.
Мисс Таллап хотела меня.
Она хотела меня настолько, что уничтожала Олин в процессе.
Если бы я был эгоистом, то отошел бы в сторону и не вмешивался. Сохранил бы Олин для себя, зная при этом, что из-за меня страдает ее образование и будущее.
Но когда дело касалось девушки, которую я любил, то не мог остаться в стороне. Я бы совершил убийство ради нее. Сделал бы все, чтобы защитить ее.
— Ты думаешь о ней.
Мисс Таллап снова прикоснулась ко мне, проведя пальцами по моей груди.
Не выдержав ее прикосновения, я посмотрел в ее стареющее лицо. Она была здесь взрослой, а я — ребенком, но мое тело превосходило ее. Моя природа могла убить ее. Моя физическая сила намного больше, чем ее эмоциональная.
Но Олин… черт, она была моей самой большой слабостью, и у меня не было выбора. Я должен был заставить Таллап поверить. Должен был заставить этого богомерзкого растлителя детей купиться на историю о том, что был просто парнем, который трахал девчонок в своем классе.
Девочек, которые ничего не значат.
Высоко держа голову, я прошипел:
— Как я уже сказал, мне надоела Олин. Мне надоели все девчонки в этой гребаной школе. Я нацелен на получение диплома, и только. Если у вас есть проблемы со мной, вымещайте их на мне. Ни на ком другом. — Я склонился так, что наши носы почти соприкоснулись. — Если только вы не слишком боитесь.