Черный фургон юркнул за мной, заслужив гудок от какого-то автомобилиста.
Мое сердце замерло.
Это было по-настоящему.
Он не просто ехал в моем направлении. Фургон преследовал именно меня.
Вызов снова не сработал, и я перестала быть испуганной мышкой. И хотя давно не водила машину — благодаря бюджетному общественному транспорту — это не останавливало меня, когда я выжала на педаль газа и рванула вперед.
Свернув на другую полосу, я обогнала синий седан передо мной и пролетела на желтый свет, пока все остальные машины тормозили.
Фургон помчался вперед, на красный свет.
По моей коже бежали мурашки предчувствия. Я бросила взгляд на указатель уровня топлива.
Четверть бака.
Как далеко я смогу уехать, прежде чем у меня закончится возможность бежать? Куда, черт возьми, я могла пойти? Моих родителей не было в стране. Гил был занят совсем другим. Мои друзья по танцам не знали, что со мной делать после моего исчезновения и отсутствия связи в последние несколько лет.
Мне буквально не к кому было обратиться и некуда идти.
Я разогналась и свернула на боковую улочку, которая вела к причудливому мощеному переулку.
Плохой ход.
Пешеходы загромождали пространство, а также тележки с едой, сгрудившиеся у обочины.
Приложив ладонь к клаксону, я получила несколько приветствий одним пальцем, пока прокладывала себе путь вперед. Фургон последовал за мной, и наша погоня превратилась из быстрой в ползучую.
Локтем я заблокировала двери, благодаря за то, что этот невзрачный хэтчбек хотя бы оснащен центральным замком. На такой скорости парень мог выпрыгнуть из машины и догнать меня пешком.
Живее!
Я снова посигналила, пригибаясь от взглядов людей.
Мой телефон соскользнул с бедра на колени, когда я переставляла ногу с педали тормоза на педаль газа. И опять взяла его в руки, набрав номер в шестой раз.
Звонок.
Звонок.
Автоответчик.
Я повесила трубку.
Доехав до конца полосы, я оглянулась назад. Фургон вплотную прижался к моему бамперу, тесня меня в пробке.
Я исчерпала все возможности, и у меня не было навыков вождения водителя-каскадера, чтобы оторваться от него. Мне не хотелось обращаться к Джастину. Не хотелось повторять прошлое, опираясь на Джастина, потому что Гила не было рядом со мной. Гил был рядом со мной — просто сейчас тот был недееспособен.
Но… у меня действительно нет выбора.
Фургон подтолкнул меня вперед, когда я притормозила на очередном пешеходном переходе, на котором мамаша толкала коляску.
Я показала водителю-преследователю неприятный жест, позволяя своему гневу скрыть страх. Он ни за что не сделает из меня убийцу, сбив ее, чтобы спасти себя.
Дрожащими руками я набрала номер Джастина и рванула вперед, когда женщина вышла на тротуар. Несколько секунд поколебалась, прежде чем нажать кнопку вызова. Мне было страшно представить, что скажет Гил, зная, что я снова использовала Джастина в своих целях.
С трудом сглотнув, я включила динамик и положила звонящий телефон на колени. Вернув обе руки обратно на руль, я снова превысила скорость, стараясь оставить хоть немного пространства между собой и фургоном.
— Миллер слушает.
Линия немного потрескивала, но облегчение пронзило мое сердце.
— Джастин, это Олин.
— O? Все в порядке?
— Эм. Не совсем. — Я резко свернула за угол, ругаясь, когда фургон умудрился проехать по тому же пути.
— Что происходит? — Голос Джастина сменился с непринужденного на резкий. — У тебя проблемы?
В этом был весь Джастин.
Он мог быть мальчиком, который нравился всем в школе, но это было не из-за неуместного соревнования за популярность или эго. Он искренне беспокоился. Был внимательным и милым, и именно мое разбитое Гилом сердце притянуло его ко мне.
Я не пыталась активно встречаться с другим. Но Джастин видел мои слезы и предлагал плечо, на котором можно было поплакать. Он пытался сделать меня счастливой.
Джастин был похож на меня.
Ему было приятно помогать другим. И хотя мы были слишком похожи, чтобы встречаться долго, я позволяла Джастину успокаивать меня и прятала свои муки, когда он целовал меня. И игнорировала тот факт, что у меня не было к нему романтического интереса, потому что очень, очень сильно скучала по Гилу.
Кроме того, зная, что Гил видел меня с ним… что ж, мстительность была приятна после разбитого сердца.
Чувство вины нарастало.
Чувство вины за то, что причинила боль Джастину, а также Гилу.
Чувство вины за то, что причинила боль себе.
— Олин… ты можешь рассказать мне. Если тебе нужна помощь, ты знаешь, что я всегда…