— Воспроизведено-с, — вздохнув, сказал антиквар, когда листок был рассмотрен со всех сторон и на свет и против света и наконец спокойно положен на прилавок.
— Воспроизведено, да только совсем не то, — возразил посетитель, — этот вариант никогда не был издан.
Хотя на ощупь никак нельзя было узнать, издан вариант или нет, антиквар снова взял листок и с минуту держал его в узловатых пальцах. Брови двигались, он думал.
— Нет-с, был издан, — сказал он, — это вариант известный.
Вместо ответа посетитель вынул из портфеля несколько книг и одну за другой раскрыл их на закладках.
— Сравните!
Но антиквар не стал сравнивать. Положив листок на ладонь, он взглянул на него со стороны.
— Его ли это рука?
— Его рука.
— Ой ли? — по-стариковски сказал антиквар. — А если нет? Знаете ли что, оставьте этот листок мне, я тут кое с кем посоветуюсь, а завтра зайдите.
— Нет, я не могу оставить.
Антиквар замолчал. Он с первого взгляда увидел, что и рука его, и вариант неизвестный.
— Сколько просите? — уже другим, деревянным голосом спросил он.
— Шестьсот рублей.
И они уставились друг на друга: старик — хмуро, из-под желтых, седых бровей, а Неворожин — холодно улыбаясь.
Новый покупатель вошел в лавку, пожилой, в обвислом пальто, с брезгливым, сероватым лицом. Очевидно, в этой лавке он был завсегдатаем, потому что антиквар выбежал к нему, старомодно кланяясь, и сейчас же стал показывать книги.
— Вот-с, Николай Дмитриевич, а у меня для вас новость: «Журнал для милых»…
Раздумывая, Неворожин прислушивался к разговору. Была минута, когда он уже сделал шаг к выходу, потом вернулся.
Без сомнения, он очень нуждался в деньгах, потому что цена за этот листок — шестьсот рублей — была небольшая.
— Пожалуйста, кончите сначала со мной, — сказал он антиквару.
Тот подошел.
— Берите за пятьсот.
Листок, исписанный знаменитой рукой, лежал между ними. Только на одну Секунду антиквар с жадностью взглянул на него из-под очков. «Мало спросил», — подумал Неворожин.
— Не могу. Двести рублей — пожалуйста!
Машинально перелистав несколько страниц, второй посетитель вдруг закрыл книгу и тоже скосился на листок. Потом подошел поближе.
— Можно посмотреть?
— Нет, нельзя… — И Неворожин закрыл листок ладонью. — Четыреста, — одними губами сказал он антиквару.
Старик вынул бумажник. Со всей нерешительностью скупца, которому трудно расстаться с деньгами, как бы ни было выгодно дело, он долго мусолил пятерки и тройки, а второй посетитель все не отходил от прилавка, как будто стараясь сквозь ладонь рассмотреть рукопись знаменитого человека.
— Двести, — сосчитал наконец антиквар и бережно спрятал бумажник.
Ничего не ответив, Неворожин взял листок и стал открывать портфель. Должно быть, замок был неисправен, потому что портфель расстегнулся не сразу.
— Ну ладно, двести пятьдесят! Куда же вы?
Неворожин вышел из лавки и остановился в двух шагах. С минуту он раздумывал, жестко поджав губы, потом пошел и скрылся в толкучке, начинавшейся сразу за Ветошным рядом.
Антиквар хмуро смотрел ему вслед.
— Что он предлагал? — жадно спросил пожилой посетитель.
Бормоча что-то, старик переправлял деньги с прилавка в бумажник.
— Вы отобрали книги, Николай Дмитриевич? — сказал он, как бы не расслышав вопроса. — У меня из карикатур еще Лебедева есть один альбом и Щедровский. Если нужно, могу завтра же принести, они у меня на дому.
— Что он предлагал вам? Автограф? Чей?
— Пушкина, — нехотя пробормотал букинист.
— Какого Пушкина? Василия?
— Нет, Александра…
Он не успел окончить «Сергеевича», как старик повернулся и почти бегом вышел из лавки.
Он бы догнал Неворожина, обойдя Ветошный ряд вдоль каменного здания рынка. Но он пошел наперерез и сейчас же запутался среди ларьков, лотков и баб, продававших шипящую колбасу прямо с жаровен.
2
В тот самый вечер, когда в Ветошном ряду Ситного рынка торговали пушкинскую рукопись, студент второго курса Ленинградского университета Трубачевский поднимался по одной из лестниц огромного дома №26/28 по Кировскому проспекту, — тогда он еще назывался улицей Красных зорь. Он не в первый раз был в этом доме, занимающем целый квартал, но долго бродил по маленьким дворам, прежде чем нашел подъезд, который был ему нужен.