Художник

Иржи вздохнул и посмотрел на забытого им в раздумьях охранника. Ковач уныло гонял по пустой тарелке зеленую маслину. Граф поймал взгляд пробегающего мимо официанта.

— Нам еще по тарелочке мяса с овощами и бутылку красного. — Он кивнул на пустую емкость.

Официант ловко забрал посуду и через пару минут поставил перед ними горячие блюда. И налил вино.

Художник рассеянно шарил по залу взглядом, задевая знакомые и незнакомые лица, как вдруг за одним из столиков увидел Эву. Она сидела к нему в пол-оборота, нежно поглаживая по плечу мужчину, сидевшего спиной. Граф, сдерживая внезапно стукнувшее с перебоем сердце, опустил глаза. Ему так не хотелось снова бороться самому с собой! Выпив сразу бокал, он поднялся и, извинившись перед охранником, вышел на широкую веранду, опоясывающую ресторан. Солнце уже село, и на синий бархат неба высыпали разноцветные звезды. Луна еще не поднялась, но ее сияние уже пробивалось через шуршащие под ветром древесные кроны.

На улице было достаточно прохладно, поэтому, немного постояв и успокоив сердце, граф зашел в маленький стеклянный тамбур, прислонившись к широкому окну плечом. Из открытой двери зала слышалась музыка и приятный голос певицы. Но вот, взяв микрофон в руки, Эстер сказала:

— Каждый вечер, когда я выступаю здесь, то исполняю одну из написанных мной баллад, навеянных легендами этого места. И сегодня я хочу спеть о горячем сердце.

Были мы друг для друга желанны. Согласилась твоею я стать.
Но не ведала: страшным обманом в дом войдет, словно с ножиком тать,
Красноглазая странная дива. Попросила ее приютить:
Ночь стонала грозою бурливой… Незнакомка же стала шутить,
Что однажды мой муж не узнает, как невольно с другой изменил.
Моя плоть от кинжала истает. Белый свет станет больше не мил.
Рассмеялся мужчина и обнял плечи милой прекрасной жены:
Брак с ней выстрадал… Верю сегодня, мы безумно друг другу нужны!
Слезы льет дождь всю ночь безутешно. Муж в объятьях возлюбленной спал,
Что юна и душою безгрешна. Но занес рок кровавый кинжал
Над наивной и нежной женою. Красноглазая жадная тварь
Заменить ее хочет собою, как однажды проделала встарь.
Но мужчина не понял подмены: целовал и о счастье шептал.
Только утро окрасило стены, он проснулся и гостью узнал.
Рассмеялась нагая колдунья: "Обещал сердце мне подарить!
Завтра ждем первый час полнолунья, в этом доме я буду царить!"
"Где жена моя?" Ведьма смеялась. Тень души молча слезы лила.
"Жертва первая сделала малость: в мир бессмертья тропу провела.
С сердцем каменным жить буду вечно, неподвластна песочным часам!
А твоя жизнь, увы, быстротечна. Убедишься сейчас в этом сам".
Лишь руками взмахнула чертовка — дом затрясся и корни пустил,
Да к стене прикрутил парня ловко, хоть тот дрался из всех своих сил.
"Твое сердце пылает пожаром, пламя страсти сокроет рубин.
Я тебя обманула недаром: ты мой пленник навек, господин!
Пока бьется сердечко в рубине, не исчезнет моей жизни нить.
В муках вечных пребудешь отныне…Ну а смогут тебя схоронить,
Лишь украв у меня камень-сердце и разбив… Но природа людей
Не допустит. Ведь жадности дверца шире прочих открыта страстей.
До сих пор ведьма ходит по свету: темный пламень вливается в кровь
Тем, кто жаждет ее до рассвета, заменив вожделеньем любовь.

Публика от всей души хлопала певице. Всегда приятно слушать страшилку, сидя в уютном зале с бокалом вина!

Женщина, раскланявшись и собрав подаренные цветы, вышла за кулисы. Ее снова сменил джаз-квартет с присоединившимся к нему известным певцом, исполняющим по различным кабакам соул и блюз.

Через некоторое время, переодевшись в скромное темное платье, к их столику подошла госпожа Эстер. Мужчины встали, приветствуя гостью.

— Как поживаете, госпожа Эстер? — Поинтересовался граф Измирский. — Вы сегодня очень душевно пели!

— Спасибо! — улыбнулась певица. — Просто я получаю удовольствие от своей работы. Как, наверное, и Вы, граф.

— Конечно. — Он сделал для нее заказ официанту. — Но последняя баллада была выше всяческих похвал. Признаться, у меня мурашки бегали по коже.

— О, да. Вглядываясь в темное и кровавое прошлое этого места, невольно порадуешься за светлое настоящее.

— Вы верите в те сказки, что пишете? — Насмешливо хмыкнул Измирский, слегка прикасаясь своим бокалом к ее. Послышался тоненький хрустальный звон.