Художник, постоянно живущий у парня в душе, не выдержал и, чтобы подробнее разглядеть положение лица, пальцами осторожно приподнял прядь волос. Ореховый глаз с золотыми ресничками тут же приоткрылся, и совершенно не сонный голос Альеэро поинтересовался:
— Я тебе нравлюсь?
— Очень! — Честно ответил художник. Но щеки парня почему-то покраснели.
Змей хмыкнул и перевернулся на спину, подложив руку под голову. Иржи с удовольствием уставился на линию шеи, руки, грудную клетку, покрытую светлыми волосками и плоский живот. Покраснев окончательно от собственной бесцеремонности, а также затянувшегося молчания, он встал с кровати.
— Пойду, еще погуляю в тумане… Проветрюсь.
Но ловкая рука Змея быстро цапнула его руку и притянула на себя.
— Куда собрался маленький Дракончик? Разве от большого и страшного Змея можно убежать? — Прошептал Альеэро, крепко прижимая Иржи к себе.
— Да пусти ты! — Вдруг испугался Иржи горячего и сильного тела своего старшего друга и бездонных золотых глаз. А еще вернее — испугался своего желания прижаться сильнее и погладить некрасивое, но безумно притягательное лицо. Провести пальцем по узкому длинному носу, твердой линии губ…
Альеэро засмеялся и отпустил Иржи. Тот вскочил, извинился и вылетел за дверь.
Отдышался парень только на ступеньках дома. Нагнувшись к озеру, он ополоснул лицо и шею холодной водой и прислонил к пылающим щекам холодные руки.
«Идиот, придурок, козел…» — Честил он себя всяческими словами. — «Как я теперь посмотрю ему в глаза? Может, удрать?» — Бегали в голове панические мысли.
Вскочив на ноги, он оглянулся по сторонам. От домика, который стоял прямо на воде, мостки вели к лесу, и Иржи, не раздумывая, побежал по ним на землю.
Черная мокрая тропа с выступающими корнями и нависающими со всех сторон ветвями летела под его ногами. Откидывая руками пушистые ветки с капельками росы, а иногда получая ими по лбу, Иржи выбежал, наконец, на открытое место. Перед ним лежало совершенно круглое синее озеро. На его берегу возвышался плоский темно-красный камень. Парень дошел до него и упал на колени, переводя дыхание. Рукой он оперся на одинокий валун.
Берега водоема, словно газоном, заросли ровной и мелкой синеватой травкой. Иржи нагнулся и посмотрел в совершенно прозрачную воду. Земляной обрыв падал почти отвесно, теряясь в черной глубине. Иржи не выдержал и заинтересованно поднес к воде руку.
— Не советую. — Раздался над его ухом звонкий девичий голосок. — Вода — мертвая.
Иржи в прыжке встал на ноги и обернулся. На камешке сидела маленькая девчонка, неуловимо, наверное, выражением глаз, похожая на Водяного.
— Привет, — сказала она, улыбнувшись, — я — Тата, здешнего Озерного Государя дочка. А ты?
— Я — Иржи Сааминьш. Здесь в гостях у Альеэро Ромьенуса. — Парень снова едва заметно покраснел.
— Садись рядышком, не бойся. — Усмехнулась Тата. — Не утащу.
— Я не тебя боюсь… — Вздохнул Иржи и сел рядом с Татой. — Иногда только себя.
— Посмотри мне в глаза, мальчик… — попросила девчонка.
Иржи повернул голову и посмотрел на ее кругленькое личико с голубыми глазами под светлыми ресничками.
— Ты хорошенькая! — Улыбнулся он. — Я бы написал с тебя картину. «Девушка на камне». Озеро, на берегу — камень, а на нем — ты.
— Договорились. — Серьезно сказала девчонка. — Вижу, душа у тебя как-то смутилась, словно ты сделал что-то, что противоречит твоей сути.
— Да, — вздохнул Иржи, — Это так… глупо…
— Почему? — Удивилась девчонка. — Разве любовь — это глупость?
— Это неправильно… пойми, Татушка, правильно, когда мужчина любит женщину. Я когда-то любил… не знаю…
— Ты — глупый, глупый мальчик. Когда-то мы были просто искрами Проявленной Вселенной. И ни у кого из нас не было пола. А потом, когда формировались плотные миры, нас поместили в тела, разделив на мужчин и женщин, чтобы мы воспроизводили себя сами, вложив в мозги крепкий запрет на «однополые отношения». А любовь — она разная. Женщину любят, как продолжение своего рода, как мать будущего дитя, как свет семьи… Я говорю про любовь, а не про секс. — Сама перебила свою мысль девочка, увидя в глазах Иржи вопрос. — Ведь есть любовь сама по себе, не признающая границ. Это, скорее, не тяга тела к телу, а стремление души к душе, энергии к энергии. И знаешь, мальчик, именно так чаще любят мужчины мужчин, а женщины женщин.