Отвлекшись на профессионально выуживающего из потайных кармашков оружие Таму, не сразу понял, о чем речь. Смысл дошел через пару секунд.
Ах, зря?! Да я сейчас выполню последнюю волю этого идиота!
Резко развернулся, ещё не до конца определившись, что собираюсь делать. В следующий миг в спину впечаталась Мидори, обхватила руками, уткнулась лбом между лопаток.
— Нии-сан, стой! Он ни в чем не виноват! Это последствия ранений!
Тама на руках испуганно притих.
Медленно выдохнул. Да парень сестре все нервы вытреплет, пока успокоится! Пожениться не успели, а уже в который раз до слез довёл!
— Всё хорошо, я не собираюсь его убивать. — Мысленно добавил “пока”. — А Рюозо-сан что там делает?
— Он хотел о чем-то поговорить с Хизао-куном, и тому не стало хуже от его чакры. Её так мало, что не оглушает. А то Име-чан одной тяжело справляться.
Замечательно, ещё и девчонке сразу ткнули все особенности профессии.
Раздавшийся из дома удивлённый возглас заставил Мидори дернуться. Теперь уже сам придержал её.
Как следует сокрыв чакру, осторожно приблизился к неплотно придвинутой седзи.
С наблюдательного пункта прекрасно была видна ошарашенная Има, сидящая в уголке.
Растерянный Хизао сидел на постели, с него тоненькими струйками стекала вода.
— Подобрал сопли, герой, — презрение, которое Рюозо вложил в последнее слово, было почти осязаемым. Мужчина с невозмутимым видом поставил кувшин на столик. — Гордость клана, сильнейшие бойцы, а чуть что, только и скулите! Знаешь, скольких таких, как ты, я домой притаскивал? И слава ками, если живыми. А то порой останки в фурошике помещались! Что, такие хреновые отношения с призывами, что в их мир отправиться не решились?
— И бросить заказчика? — вскинулся Хизао, но тут же тихо зашипел сквозь зубы.
— А на помощь позвать? Гордость не позволила? — медово уточнил Рюозо, а затем мгновенно сменил интонации. — Вас несколько часов гоняли! А когда купца убили, что мешало? Хотя бы двое из вас спаслись бы!
Как допекли-то его. Не сдержал довольной улыбки. Рюозо, а ты знаешь, что инициатива любит делать с инициатором? Скоро узнаешь. Будет тебе группа обормотов для вбивания мозгов.
***
— Тебе не кажется, что с главой в последнее время творится что-то странное? — Джиро, почти не запыхавшийся после тренировки, прислонился к стволу дерева.
— Вот как у тебя дыхания на всё хватает? — проворчал Акума, чувствуя, как в душе поднимается тревога. Только что были озвучены его собственные опасения.
— О-опыт! — протянул сокомандник. — Я же люблю поболтать. Да и противники отвлекаются в надежде что-нибудь важное услышать. Но так всё же?
— Ещё скажи, что за время нашего отсутствия место главы занял кто-то другой! — переводя щекотливый разговор в шутку, Акума воспользовался случаем поделиться одним из предположений, которое чаще других приходило на ум. Это Джиро с раннего детства никто не указ, говорит, что считает нужным, и жив не иначе как благоволением всех ками разом. А остальным так подставляться не следовало.
— А ты думаешь, для чего я на привале вечер воспоминаний устроил? — усмехнулся товарищ, собирая в хвост растрепавшиеся волосы. — То, о чем мы говорили, мог знать лишь настоящий Таджима-сама, и он спокойно поддерживал разговор.
— Как тебе такое вообще в голову могло прийти? Да и чтобы какой-то сильный Учиха мог выдавать себя за главу, ему нужно было бы заручиться не только поддержкой всей верхушки клана, но и склонить на свою сторону любящую брата Мидори-химе. — Вытянувшись на траве, Акума сорвал сочный стебелек и слегка прикусил. — Да и тембр голоса, пластика движений, ощущение чакры. Последнее не скопируешь шаринганом. Нет у нас столь похожего шиноби. Как и умельцев-ирьенинов, способных так качественно менять все показатели. Не говоря уже о том, что Торио не стал бы приходить к самозванцу.
— Ты сейчас меня или себя убеждаешь? — рассмеялся Джиро и тут же придал лицу невинное выражение. — Я вообще-то лишь имел в виду, что Таджиме-сама пошло на пользу общение с семьёй и чуть больший, чем обычно, отдых.
— Язва! — Вот только на душе и впрямь стало легче. Действительно, какие глупости в голову лезли.
— Намёк понял! Пойду портить жизнь кому-нибудь другому! — беззаботно посмеиваясь, напарник отлепился от дерева и растворился в сгущающихся сумерках.
Акума измочалил очередной сочный стебелёк и выплюнул травинку. Удобнее устроившись на траве, Учиха рассматривал появляющиеся на небе звезды. Таджима-сама изменился. Эта мысль не давала покоя, вилась в голове, как жуки Абураме. В том, что это действительно их глава, сомнений не было.
Оставалось признать: в жизни клана наступали перемены, к которым стоило подготовиться. Чего ждать, непонятно, зато прекрасно помнилась несвойственная главе осторожность при первой тренировке после ранения.
Он никогда не отличался деликатностью, если дело касалось учебных поединков. Намеренно пустить кровь не стремился, но мало кто уходил без порезов. Таджима-сама сдерживался лишь тогда, когда действительно мог покалечить или убить. Вот только не в прошлый раз. Даже не поцарапал и лично отконвоировал к ирьенинам.
Или Таджима-сама своим примером показывал, в каком направлении нужно меняться?
Мысли вернулись к последнему патрулированию.
Понять, сильно ли он ошибся, не получалось. Глава не злился на ту незапланированную стычку с Сенджу, но и рад явно не был. “Мы слишком предсказуемы”, — читалось совершенно отчетливо. Но, если глава строил какие-то планы или предположения, почему смолчал? Или хотел, чтобы командир его отряда сам дошел до нужного решения? И что бы сделал Горо? Поняв, что погибший товарищ, скорее всего, поступил бы так же, Акума взъерошил непослушные волосы. Нужно было действовать иначе. От того, чтобы лезть к главе с прямыми расспросами, удерживала осторожность. Неизвестно, как он теперь отреагирует.
***
Вот это силища, не удивлюсь, если Буцума может кулаком камни дробить. Я ни разу не принял удар на жесткий блок, а всё равно мышцы чуть тянуло, но эта боль была приятной. Теперь можно было оценить произошедшее спокойно. Стычка вышла спонтанной и, как мне показалось, носила больше ритуальный характер. Никто не планировал встречу заранее. Обменялись несколькими ударами да метательным железом и разбежались. Мы ж не психи, без веской причины сцепляться насмерть.
Вытащив карандаш, придвинул к себе блокнот. Выверенными движениями в несколько линий передал запомнившийся образ, добавил штриховки.
Повертел так и этак получившийся эскиз. И что ж у меня раньше-то таких глазок не было! Сколько часов пленэра заменилось бы неспешной прогулкой! А потом в комфорте нарисовать всё дома, не заботясь о том, что солнце жарит или дождь льёт. Неосторожное движение рукой, и запястье напомнило о себе болью.
Какой же я все-таки идиот. С этим “натурщиком” сражаться надо было, а не залипать. Пора завязывать с привычкой зарисовывать всё интересное, что попадается на глаза. Во-первых, тогда рисовать придется непрерывно, а во-вторых, здесь это запросто будет стоить жизни. Хотя бы потому, что глава Сенджу — не тот противник, с которым можно себе позволить небрежность. А я чуть карандаш вместо сюрикенов не вытащил.
Убрав блокнот, вернулся к разложенному на татами снаряжению. Броня не пострадала, а вот оружием нужно заняться как следует.
Осмотрел лезвие танто и начал его править. Похоже, скоро придется вообще заменить кинжал. Размеренные движения успокаивали, вводя в состояние, подобное медитации. Вот только полностью расслабиться не вышло. Изаму, подкравшийся незаметно, смотрел с таким восхищением, что игнорировать просто не получалось. Жестом подозвал сына, помог ему устроиться у себя на коленях, вручил рукоять и, положив сверху свои руки, стал показывать, как правильно обихаживать оружие.
***
Глава обнаружился на полигоне в компании наследника и ученика. Вот только на обычную тренировку это не походило. Оба мальчика явно были под гендзюцу. Акума приостановился, наблюдая. В том, что его заметили, можно не сомневаться, осталось подождать, пока окликнут.