— Не бойся, — осторожно коснулась прохладной ладони. — Мы ведь ничего не сделали.
— Ты не чувствуешь, — одними губами прошептала Маэко. — Они слишком сильные, мне дышать тяжело.
Има сжала чужие пальцы, безмолвно выражая поддержку. Мощный сенсорный дар приносил подруге больше хлопот, чем пользы.
Цукико-доно шла вперед быстро, им оставалось только не отставать. В этой части поселения бывать доводилось редко, Има с любопытством посматривала по сторонам. Дома главной ветви клана и просто сильнейших бойцов несколько отличались разве что размером. А вот от встреченных шиноби шли волны жара и непроизвольно возникало желание убежать домой, забиться в дальнюю комнату и не высовываться. О том, каково приходится подруге, и думать было страшно. Девочка быстро глянула на своих товарищей и с некоторым облегчением отметила, что не одна такая трусиха. Становилось понятно, почему родители предостерегали от игр в центре поселения. Мало приятного задыхаться от того, что в соседнем доме поругались и не сдержали ки. Хоть встреченные шиноби были настроены вполне благодушно, но находиться рядом всё равно было тяжело.
Старейшина свернула на дорожку от дома главы клана, в той стороне находились полигоны.
— Жарко, — прошептала Маэко.
Има удивлённо приподняла брови. Конечно, утренняя прохлада уже истаяла, но до “жарко” было ещё далеко.
”Шаринган потрясений и крови требует!” — в голове сами собою зазвучали слова Кенты. — “Говорят, главная ветвь использует бездарей, чтобы пробудить додзюцу у своих детей. Убить сверстника и родича — чем не встряска?”
— Кента, придурок… — судя по едва слышному шепоту, воспоминания посетили не её одну.
Впереди вспыхнуло огненное марево, и действительно пахнуло жаром. Мелькнул размытый силуэт, вот только самого шиноби разглядеть не удалось.
— Таджима-сама! — окликнула старейшина.
Има почувствовала, как перехватило дыхание. За спиной кто-то сдавленно пискнул. Их привели к главе?!
Миг, и остановившегося шиноби удалось рассмотреть.
Он прервал технику на середине, развеивая огненные всполохи.
Маэко судорожно вздохнула от разлитой в воздухе чакры.
— Да? — Он развернулся к ним, и в следующую секунду на лице мужчины отразилось недоумение.
— Я присмотрела детей, которые смогут стать ирьенинами. — Невысказанный вопрос получил немедленный ответ. — Это первая группа.
— Да их самих лечить надо!
Има ойкнула. Таджима-сама неожиданно оказался совсем рядом, осторожно поддерживая завалившуюся Маэко.
— Что с ней?
Ответить не получилось: с такого расстояния чакра чувствовалась прекрасно и окутывала плотным коконом, не давая собраться с мыслями.
— Сенсор, — пискнула Намико.
— А в обморок-то она из-за чего упала? — вздохнул глава, осторожно опустившись на землю. Разжимать руки и отстраняться он не спешил, давая Маэко опору.
— Значит, дар Маэко-чан даже сильнее, чем я предполагала, — ладони старейшины окутало зеленоватое свечение. — Превосходно. Сейчас проверю, думаю, она должна быть в порядке.
— Цукико-доно, а если бы я использовал что-то более разрушительное? — в голосе Таджимы-сама мелькнуло явное неудовольствие. — Вот остались бы мы без талантливого сенсора. Ками-сама, зачем вообще было приводить их сюда, поговорили бы в доме.
При мысли о том, что глава фактически пригласил их к себе, Има чуть не отправилась вслед за подругой. Закусила губу с внутренней стороны так, что почувствовала привкус крови и наконец смогла нормально дышать. О, она станет достойна такой чести и доверия!
***
Уже привычно прислушался к тому, что происходило в доме. Воцарившаяся тишина теперь казалась странной. Мидори, прихватив самых младших из племянников, занималась хозяйственными делами во дворе. Старшие дети на занятиях, их чакры почувствовать не удавалось. Пора и мне идти. Менять ставшую привычной домашнюю одежду не хотелось, но передышка подходила к концу. Наверняка уже вся верхушка клана в курсе, что глава выздоровел. День-два затворничества не вызовут вопросов, мало ли какие дела нашлись, но не более. Вытащил из тансу хранящую едва уловимый нежный запах выстиранную и приведенную в порядок одежду. Плотная ткань была приятной на ощупь и чуть прохладной. А ещё вполне могла защитить от сюрикена, если это, конечно, не складная летающая мясорубка*.
Провел пальцем по изображенному на спине вееру, а затем решительно занырнул в балахон. Завязал пояс, расправил широкий ворот. Интересно, кто придумал такой фасон? Ответа в памяти не нашлось. Ну, в случае чего удобно будет прятать улыбку. Слишком часты стали приступы неуместной, казалось бы, любви ко всему живому. А в первую очередь к соклановцам. Доставшиеся в нагрузку чувства требовали выхода, это немного пугало. Как бы на волне эйфории не натворить дел.
Оружие легко и привычно разместилось в потайных кармашках и ножнах.
Пальцы чуть дрогнули при прикосновении к входной двери. На пороге дома ощутил странную робость. Нахлынувшее чувство однозначно удалось опознать как страх. Уже сознательно изменил дыхание, стараясь успокоиться. Впервые оказаться за стенами… Внутренний дворик, комнаты и личный полигон это одно, но выйти за их пределы — словно окончательно признать, что всё вокруг реальность. Там шла жизнь, отличная от той, которую я вёл раньше. Её отзвуки доносились снаружи, но можно было их игнорировать. А сегодня утром она в очередной раз сама о себе напомнила. Глубоко вдохнув, отодвинул створку. Мир по-прежнему преображаться в больничную палату не спешил, и небо на голову не падало. В лицо ударило яркое солнце, кожи коснулся ветерок. Мимо со смехом пробежала стайка разновозрастных детей.
Никто, горя желанием немедленно решить вопросы, не бросился навстречу — уже хорошо. То, что моё явление тоже не привлекло особого внимания, успокаивало. Хотя что это за клан, которому постоянный пригляд нужен?
Привычно-непривычная архитектура, знакомо-незнакомые люди, двойственность восприятия немного забавляла. Легкой тенью проскользнул уже немолодой по местным меркам шиноби. Взгляд даже не зацепился, только ощущение чакры и помогло понять, кто это. Рюозо. Память однозначно характеризовала его как слабого бойца, не стоящего внимания.
Угу, вот только этот слабак до сих пор жив, хотя многие его ровесники уже в Чистом мире. При этом Рюозо регулярно бегает на миссии. И всегда возвращается с них относительно здоровым, порой притаскивая на себе более сильных товарищей. Потому как не стыдится в случае необходимости отступить, притаиться или изобразить мертвого, выжидая момент для удара. Определённо стоит поговорить с этим человеком!
Поднявшееся из глубины сознания ощущение собственного идиотизма удивило. Что за напасть? Я раздвоением личности не страдаю. И с чего б это так реагировать на чужие ошибки. Своих наделаю! Хорошо, что сейчас ещё могу взглянуть на ситуацию с позиции стороннего наблюдателя.
Ноги несли к кузнице. Ответ оружейников требовался как можно быстрее. Раз ниннеко согласились на пробную поставку своего металла, этим стоило воспользоваться.
Мастерская встретила жаром. С облегчением понял, что разговора пока не будет: кузнецы уже начали работу и не могли всё бросить. Повезло, а то, судя по взглядам, вцепились бы в диковинки. И меня бы не отпустили, пока не вытрясли всё, что знаю. Более свободные ученики утащили образцы вглубь владений, восторженно обсуждая возможные характеристики.
Расслабиться смог лишь на улице. Хорошо, что у одежды рукава длинные. И чего я так волнуюсь? Учиха не психи, чтобы строгий церемониал по любому чиху разводить. Пока ничего совсем уж дикого не творю и резко от привычного образа не отхожу, никто активных действий предпринимать не будет. Просто примут как факт, что поведение главы потихоньку меняется.
К дому Акумы подходил уже совершенно спокойным. Вышедший на улицу ирьенин почтительно поклонился и пробежал мимо, на ходу поправляя объёмистую сумку. Судя по ощущениям, внутри оставался только хозяин и старейшина Цукико. Неожиданно, но удачно.
— Цукико-доно! — Возмущённый возглас подчинённого вызвал понимающую улыбку. — Я не собираюсь лежать пластом столько времени! — продолжал возмущаться пока скрытый от глаз мужчина.