Наблюдая за всадником в лиловом камзоле и размышляя о прошлом и будущем, Эл заметил несущихся прочь от ворот Даармахира людей. Ведьма и её верный спутник уезжали. Но почему? Куда они торопились? Что заставило их изменить свои планы? Подобные поступки казались Легионеру подозрительными. Ведь люди совершали их неспроста. Он вспомнил свой сон. Видение из очень далёкого прошлого, почему оно возникло в его голове? И почему после одного странного события — сна некроманта — сразу последовало другое — бегство сладкой парочки из Даармахира? Не были ли они взаимосвязаны? Поразмыслив, Эл понял: да, были! Он понял, куда направляется ведьма. Но как бы ему не хотелось приказать Сету свернуть, он не мог сейчас преследовать девушку и её телохранителя. Было куда более важное дело: нужно остановить Художника Смерти!
Эл только надеялся, что Эра ещё не скоро наберётся сил, чтобы создать портал. А значит, у него есть шанс догнать её. В конце концов, что такое обычная лошадь против Сета?
Некромант заставил себя отвести взгляд от улепётывающей парочки. Не стал он следить и за Художником. Его маршрут также был ясен Элу. Покинув глаза кондора, он устремил взгляд на горизонт, куда нёс его мутант. Но если бы кто увидел лицо Легионера в тот момент, он бы не позавидовал безумцам, решившим похитить его сердце!
Глава 42
За несколько первых дней в «рабстве» у странного обитателя Зоны, которого мальчик называл про себя «Слизень», он освоил работу, для которой понадобился. В комнате, что располагалась в глубине здания, находилась собранная из множества разнородных деталей машина. Казалось, её построили из кучи хлама, натащенного Бог знает откуда. Преобладали колёса и шестерни, передаточные валы и цепи. Они вращались с оглушительным грохотом, надрывно и натужно — словно не желали делать то, что от них требовали. Сотни игл разного размера прошивали мёртвую плоть, схватывая края неуклюже, грубо, зачастую пробивая кости. В материале недостатка не было: по обе стороны машины имелись закрытые тяжёлыми решётками люки, через которые из недр здания поднимались на толстых цепях платформы, гружёные трупами самого разного вида. Здесь были и животные, и люди, и чудовища. Все они источали омерзительный запах консервантов, буквально сочились ими. Кто складывал их на подъёмники там, внизу, мальчик понятия не имел. Спросив однажды Слизня, он получил вместо ответа ощутимый подзатыльник.
— Меньше трёпа! — предупредил тот своим каркающим, хриплым голосом. — Больше дела. Они не могут ждать.
Мальчик понимал, кого он имеет в виду. Мертвецов. А вот куда те так спешат, парень недоумевал. Он не сомневался: Слизень просто сошёл с ума, и всё, происходящее в Зоне, есть плод его болезненного воображения, искажённого сознания. Вероятно, имелись и другие безумцы. Наверное, они и работали в подвале, загружая платформы подъёмника. А может, думал мальчик, там томились люди, попавшие в плен сумасшедшего, как и он сам. Так что можно считать, ему ещё повезло. Мог отправиться туда, где всё завалено бесчисленными мертвецами, пропитанными фомальдегидом и прочими консервантами.
Однажды Слизень сподобился объяснить, откуда в Зоне столько трупов.
— В начале войны сюда свозили тела для исследований, — сказал он, сидя перед маленьким коптящим костром. Слизень иногда варил какое-то зелье в почерневшем котелке, а потом пил его крошечными глотками, посекундно дуя на густую пахучую жидкость. Говорил, ему это придаёт сил. Мальчик решил, что Слизень делает лекарство, благодаря которому ещё держится, так как после приёма отвара тот действительно некоторое время казался бодрее, хотя всё равно походил на живой труп. — Мы резали их, потрошили, раскладывали на молекулы, — рассказывал Слизень, глядя перед собой, словно видел не бетонные стены своего обиталища, а прошлое. — Пытались понять, как бороться с этой мразью. Никак не могли поверить, что магия существует. Привыкли, что она из мира сказок и фантастики. А тут такое… Все твари, о которых мы слышали, читали и смотрели фильмы, словно воплотились и атаковали нас. Были и другие, о которых мы не сумели нарыть накакой информации. В общем, пришлось в конце концов признать: волшебство существует. Его природу мы так и не узнали, но кое-что выяснили. Очень мало, — Слизень помолчал, мешая в котле варево. — Потом про нас забыли, — сказал он мрачно. — Наверное, решили, что толку от исследований никакого нет. А может, стало не до них. Тварей становилось всё больше, и их жертв — тоже. Всех свозили сюда, и мы уже не успевали резать. Здесь стал просто склад мертвецов. Сначала мы этого не понимали. А когда стало ясно, что мы превратились в смотрителей могильника… Некоторые свалили. С-с-уки! Бросили нас. Шкуры свои спасали. А мы остались. Решили продолжать. Когда трупы привозить перестали, кончились и продукты. Всё кончилось. На нас забили, понимаешь? Совсем. Даже не прислали транспорт за нами. Ну, да мы бы и не поехали. Надо было делать дело. Искать спасение. Не в том направлении мы тогда работали. Разбирали, а надо было собирать. Ломали вместо того, чтобы чинить. Потому-то поняли: мир разваливается на части. Его склеивать надо, а не резать! — Слизень немного оживился. — Это всё Кройн дошёл. Помер уже, бедняга. Загнулся. Да и почти все загнулись постепенно. Я вот держусь ещё. Ну, и ещё… — Слизень вытащил ложку и постучал ею по краю котелка. — Не важно. Есть ещё, кому работать. Вот и ты тоже здесь. Не случайно. Тебя судьба привела. Понимаешь?! — воспалённые глаза пристально уставились на мальчика. Тот поспешно кивнул. Раздражать Слизня не хотелось. Тем более, ему хотелось послушать. — То-то! Случайности не случайны. Но есть и воля человеческая. Вот мы остались и работаем. Потому что сами так решили. А могли сдристнуть! Но как? Надо ведь чинить, да?