После закрытия Кудымкарских художественных мастерских музей остался в их помещении. Его заведующей была назначена Евстолия Ивановна. Впоследствии краеведческому музею было присвоено имя П. И. Субботина-Пермяка.
В 1922 году в связи с хозяйственными затруднениями почти все художественные мастерские в Пермской губернии были закрыты. В Перми на базе художественных мастерских создается художественный техникум. Субботин был назначен заведующим учебной частью и преподавателем декоративно-живописного отделения этого техникума. Вскоре ему было присвоено звание профессора живописи.
Особенно тяжело Субботин переживал закрытие Кудымкарских художественных мастерских. Все меры принимал он к тому, чтобы сохранить их. В одном из писем к Евстолии Ивановне он тогда писал: «Передай Григорьеву, Пьянкову, Тотьмянину, что вся надежда на них. Они должны поддерживать мастерские и вести занятия… Если молодежь поведет занятия, то мастерские будут существовать, иначе пока нельзя. Если они будут преподавать, будут им и пайки. Ученикам больше пайков не будет, т. к. государству вообще очень трудно. Это ничего, останутся те, которые действительно любят искусство. Если останется группа 8—12 человек и то будет хорошо».
Субботин пытается перевести мастерские на хозяйственный расчет. Но безрезультатно. Думает об открытии в Кудымкаре художественного техникума. Но голод, разруха и другие трудности послевоенного времени мешали этому.
Вся материальная база Кудымкарских художественно- производственных мастерских была передана школе второй ступени. Почти все учащиеся, по совету Субботина, продолжили обучение в Пермском художественном техникуме. С большим волнением следил художник за ходом вступительных экзаменов кудымкарцев. Об этом он писал жене: «Экзамены кудымкарцев прошли хорошо. Старшие все приняты на третий курс и прошли по первой категории». Субботин радовался успехам своей будущей смены, верил в ее силы.
Между тем здоровье Субботина все ухудшалось. Летом 1922 года он в последний раз побывал в Кудымкаре. В этот приезд он особенно много внимания уделил своим детям: составлял списки книг, какие им необходимо прочитать, учил их рисовать, играл с ними, много рассказывал о своей жизни.
В сентябре, к началу учебного года в художественном техникуме, Субботин возвращается в Пермь. «Доехал до пристани скоро, — сообщил он в Кудымкар. — Ночью был мороз, и я очень продрог. Вечером сел я на пароход и только ночью в 12 часов на следующий день прибыл в Пермь».
Субботин активно включается в работу техникума. Он думает о переезде в Кудымкар на постоянное жительство, строит интересные планы дальнейшего развития культуры родного края. Он мечтает: «Мы летом, Толя, поставим с тобой в Кудымкаре памятник — ты обдумай пока эскизы. Тема — «Крестьянин и рабочий». Сделаем его из цемента и извести. Попроси заранее нужные материалы. В Перми при моем участии и настоянии на памятники были тоже даны задания и исполнены студентами…». Но все эти планы не суждено было осуществить.
В ноябре Субботин окончательно слег. По очереди ухаживали за ним его ученики. Все чаще стали заглядывать к нему преподаватели техникума. Лечащий врач послал Евстолии Ивановне телеграмму: «Если хотите застать Петра Ивановича живым, выезжайте». Неожиданно увидев у постели жену, Субботин спросил упавшим голосом: «Толя, разве что-то плохо со мной, моим здоровьем?» Евстолия Ивановна постаралась ободрить мужа.
Потянулись мучительно-тяжелые дни. Силы оставляли Петра Ивановича. Он высказал желание увидеть своих детей. Когда они приехали, Петр Иванович попросил устроить елку, украсить ее как можно лучше. Он не хотел своей болезнью омрачать детям радостный зимний праздник. Дети целыми днями были около него. Жене он говорил: «Если что случится со мной, помни одно, детям надо дать высшее образование».
За день до смерти Петр Иванович попросил пригласить к нему скрипача. Два часа он молча слушал музыку. После ухода скрипача сказал: «Ну — я теперь наслушался музыки, теперь можно умирать». Тогда же Петр Иванович попросил: «Если я умру, то чтоб ни слезинки не было пролито обо мне. Не похоронным маршем, а веселой, радостной музыкой провожайте меня».
В день смерти, утром, Петр Иванович еще беседовал со своей ученицей С. С. Щербининой о будущей ее работе, об альбомах коми-пермяцкой набойки. Вечером ему стало хуже. Он попросил зажечь елку и позвал к себе детей.