Но не кричала.
Боже, да правда?
Ее тело было жгучим, и податливым. Очень полным и лоснящимся силой.
- Вы не смеете этого сделать!
- В ваших же интересах, чтобы об этом никто не узнал.
Она зарычала. О, как это великолепно.
В конце концов, бой – это так сладко. Женщины любят прелюдии.
Какие бы ни были женщины, они любят прелюдии.
- Если вы сделаете это, вам не видать со мной мира!
Я залепил ее слова поцелуем. Она брыкалась, но я уже совсем ее раздел.
В конце концов, в конце концов, ну же… О да, я не мог быть отвратнее мужчин, что у нее были! Я имел больше опыта, чем тот, кем она удовлетворяла свои похоти последние три года.
Она вдыхала жарко и пылко.
Это чувство, когда запретный плод все еще запретен, но он твой.
Она начала драться. Боже, женщина, ну зачем ты все рушишь, тебе всего лишь надо бы повиноваться!
- Я расскажу об этом всем, - всхлипнула она, не в силах из-под меня выбраться.
В этот момент я разозлился.
- Тогда вы больше никогда не увидите сына.
Она застыла в страхе. Осознав.
Женщина, ты все испортила!..
Последние минуты – были просто пародией! Она превратилась в бревно! Неповоротливое!..
Я залепил ей пощечину.
- Ваше величество? – я сунул в руки отрапортовавшему стражнику ключи.
- Увести императрицу Далании в подвалы. Чтобы минимум удобств!
- Д-да, ваше величество.
Я все еще был зол. Как она могла, эта баба, отказаться от такого?!
Теперь мне еще воевать с их страной!
Хотя, конечно, все могло бы обернуться совершенно не так…
Ах, больно! Как же больно!
Зажал ее зверь у стены, и теперь больно, невыносимо больно!
И не только телу – душа болит. Ну как можно, она не думала такое! А оно, оказывается!..
- Двигайся, баба!
Рульда всхлипывала. Но казалось, никто не слышит! Весь коридор пуст, ночь – а никто не слышит! Ну хоть кто-нибудь – она так боится кричать!
Этот стражник был зверем. Зверем. Настоящим – обмануло сердце. Подсунуло картинку с экрана. И что губа кривая, думала – оно такое, шарм прибавляет. А прибавляло только злости – у него из-под губы будто клыки выглядывали.
И было все долго. Невыносимо долго.
Что сил уже плакать – нет.
Регент Вольх пребывал в хорошем настроении.
- Он проснулся? – спросил правитель у охранников. Те предупреждающе кивнули.
Вольх еще более повеселел.
- Принесите мне стул, - распорядился мужчина, и вошел в камеру.
I. 2-5
Глава 5.
В помещении слегка воняло. Вольх подумал, что стоило бы захватывать с собой тра̀вы, чтобы они перебивали этот неприятный смрад. Впрочем, он не так часто здесь появлялся.
С этой стороны оконное стекло было зеркалом, и правитель, уверенный, что на него оттуда никто не смотрит, проверил чистоту своих зубов.
Пленник следил за ним исподлобья. Его осунувшееся лицо тем не менее выходило каким-то пухлым. И щеки он держал так, будто что-то за ними прятал.
Вольх наклонился к его лицу.
- Привет, творец.
Мальчишка дернулся, но все что он мог – это изобразить удивление глазами: руки были связаны сзади табурета. Странно… всего лишь удивление?
Вольх не показал легкого разочарования.
- Как ты себя чувствуешь?
- Откуда вы знаете, кто я? – он шамкает? Вольх сощурился, внимательно следя за его лицом. Затем взял подбородок и насилу раздвинул челюсть.
Второй ряд зубов.
Это уже интересно.
- Ты сделал сам? – улыбнулся Вольх, освобождая мальчика. Он недовольно задвигал челюстью.
- Ты сделал сам? – пришлось повторить правителю настойчивее.
- Нет, - и голос паренька вышел совсем слабым.
Но он опять его не боялся.
- Жаль, что не сам. Это бы продемонстрировало, что ты можешь. Было бы выше всяких похвал, - Вольх ходил взад-вперед по помещению. Затем снова обратил глаза на следившего за ним щеночка. – Знаешь, почему ты оказался здесь?
- А вы сами знаете?
- Знаю, - Вольх улыбнулся вежливому пленнику. – Из-за меня.
- Почему? – мальчишка заерзал. Впервые появилось подобие тревоги.
- А зачем нужен творец?
И теперь его страх стал ожесточенным и реальным.
Мальчишка вылупил глаза и вдруг закашлялся.
Я поднял его за волосы.
- Ты ведь поможешь мне?
Его лицо исходило кровью.
- Ну же!
- Я не мо… гу, - услышал я хрип.
Бездарь!..
Я хлопнул лицом.
Вольх вручил ключи стражнику. Последнему показалось, что взгляд правителя какой-то странный. Но охранник побоялся спросить.