Новое звание уже не давало ей выбора, мы не могли оставить охотника с большим потенциалом на третьих ролях, а потому закрепили за ней опытного следопыта и отправили их на выслеживание крупной дичи… Это был один из видных краевых политиков, будущий губернатор, человек с сильной харизмой и большим зарядом энергии. Все происходило, как и должно, следопыт установил любимое место отдыха добычи, отвел глаза охране, Ольга взяла добычу. Все было нормально, правда, агент опричников смог их сфотографировать на обратном пути. Для следствия этот материал не представлял интереса, а вот для наших друзей — да.
Охотника и следопыта нашли опричники, Ольга ушла, а вот ее спутник — нет. Такое, увы, случается, но для нее это стало слишком большим потрясением. Понимаешь… — наставник замялся… — Следопыт был не просто ее напарником. А потому она отомстила, по своему, конечно… помнишь, три года назад случился пожар в церковном общежитии? В СМИ тогда очень ругали спасателей за то, что не смогли спасти братьев… а вытаскивать их на самом деле было поздно. Два десятка опричников во главе с отцом-епископом были перерезаны за полчаса. Причем, пали одни из ключевых чинов во всем нашем регионе.
— На нее саму теперь идет охота? — Я начал понимать, откуда взялось усиленное внимание к моей спутнице. Сделанное же ею почему-то не удивило, вероятно, я просто поставил себя на место Ольги, прикинув мысленно ценность жизни напарницы и опричников. Выбор оказался не в пользу последних.
— Не просто охота. — Наставник постучал по подлокотнику. Опричники пошли на немыслимый для себя шаг — нам в открытую предложили годовое перемирие в обмен на нее. Насколько я знаю, такого в истории еще не было.
— А что руководство? — Я съежился, ожидая ответ.
— К счастью, мы старые обычаи соблюдаем лучше, своих не выдаем. Может быть еще и потому, что не верим священникам. Слово пастыря — есть лицемерие. Но сегодняшнее происшествие доказывает, что в глазах наших друзей в рясах она стала главным врагом человечества.
— Думаю, что кроме обычаев, здесь важен еще один факт… — Я слегка ошалел от собственной наглости, но продолжил. — Сколько стоит энергия двадцати опричников? Пожалуй, это хороший аргумент в пользу охотника. — Наставник расхохотался.
— Молодец, правильно мыслишь. Нашей корпорации ее хватило года на два, так что перемирие мы в любом случае получили.
— Наставник… Мои занятия не прекращались, так? Выходной был по сути, устроен специально для моего испытания?
— Тоже верно. В педагогике это называется «проблемным обучением». Сработал ты на тройку с минусом — к нападению был не готов, но потом действовал нормально. Почему опричника оставил?
— Экономил время, решил, что нужно забирать напарницу.
— Логично, но не вполне честно. Не хотел убивать, верно? — Я замялся. Наставник угадал. — Ну что же, следопыт, весной у тебя начнется практика, если будешь наращивать потенциал. Не медли, когда окажешься без прикрытия, это главное. Опричник колебаться в отличие от тебя не будет и защищать напарника, если у него самого появиться возможность прибить вампира — тоже. А, вот они выходят. — Ольга спускалась со ступеней. Вид у нее был на удивление уставший. Девушка плюхнулась рядом, в полном безразличии ко всему происходящему. Я поймал расслабленную руку. Она шевельнула губами в ответ. В темных глазах дрожали прозрачные блестки.
— Что они сказали тебе? — Тяжелый вздох.
— Ссылка… бессрочная… без права охоты…
— Куда? — Я привстал на сиденье. Она лениво повернула голову, наморщила лоб, пытаясь припомнить название.
— Ача… Какчан… ах, один черт! Куда-то на восток, в общем, в край верблюжьих колючек, каменистой степи и чистого воздуха. Там не в почете наши друзья, как и вообще христиане, а значит, найти меня будет сложно. Вот и все. — Она спрятала лицо в ладонях и замолчала. Я осторожно поднялся, провел рукой по волосам. Ольга вскочила, отбросив стул.
— Не трогай меня!
— Но я же просто…
— Я тоже просто! Просто не хотела быть такой как все, романов начиталась дурой малолетней, о высоком мечтала! А еще мистикой увлеклась… Ну кто мне мешал заводить кучу знакомых, говорить лживые слова и выслушивать такие же признания! Или даже быть искренней дурой! Почему противна была сама жизнь, средней семьи с дачей, грядками, школой-институтом, постоянной работой и маленькой зарплатой? Как я, тихоня, стала убийцей, и не каким-то, а еще и вампиром? Чего не хватало в людях? — Я поймал ее за плечи.
— Ты бы согласилась все вернуть, чтобы через тридцать лет понять, что всего лишь прожила жизнь? Нет? Тогда не спрашивай меня или пустоту, ответ тебе известен. Не может лев есть солому, что бы там не говорили. Ты еще вернешься, не сомневайся в этом. Пусть уляжется дым, опричники найдут себе другого врага — тогда все будет в порядке. — Ольга замерла, словно собираясь с мыслями.
— А, ладно… — Она подняла руку, взъерошила мои волосы и тихо улыбнулась. — Мне пора… может, подаришь мне своего носорога? — Я отцепил нож, молча протянул ей. — Спасибо. — она на секунду приблизилась, потом, легко коснувшись губами моей щеки, развернулась и побежала прочь, в сторону гаражей, оставив сладко-дурмянящий запах сандала в воздухе и тяжелый предмет в нагрудном кармане моей рубашки.
Я достал «Горную лавину», оставленную мне видимо, в обмен, и легко встряхнул кистью. Пружинный толкатель выбросил клинок, с приятным щелчком вставший в боевое положение. Игрушка или безобидный инструмент в опытных руках ставший опасным… также как с любой другой предмет. Оставалось удивляться, как таким маленьким ножом вампир справлялась со своими жертвами. Но это было правдой — клинок хранил и отпечаток владелицы и частички человеческих жизней — теперь, благодаря тренировкам я это чувствовал. Легкая пульсация рукояти наводила на мысль, что Ольга использовала нож и в качестве хранилища энергии, причем не той, что была заключена в привычных мне амулетах.
Глава 10
Майские праздники, как рассказал наставник — очень привлекательное время для вампиров. Нас вообще влечет толпа, и чем больше в ней пьяных или просто тех, кто вовлечен в общий азарт развлечений и веселья, тем лучше. На многолюдные гулянья, как на водопой, собираются не только свои, городские охотники, но и гости из районов. Все работают сообща, как во время облавы. Роли четко распределены — одни загонщики, другие принимают добычу, третьи обеспечивают прикрытие и готовы придти на помощь в случае необходимости. Служит это все одной цели — скрыть наше присутствие. Ради этого приходится идти на различные ухищрения — устраиваются массовые драки, провоцируется поножовщина, некоторых пострадавших увозит «скорая помощь» с экипажем из вампиров.
В других случаях группа работает по принципу «охоты с поросенком». Еще в начале ХХ века существовал такой способ. Принцип прост — зимой охотники садились в сани, с собой брали поросенка и ехали туда, где чаще всего появлялись волки. Голодные хищники к середине зимы страх теряли, слышали визг свиньи и выходили из леса. Порой устраивались скачки — за санями для пущей убедительности волочили по снегу мешок, полный соломы из хлева. К нему и устремлялись хищники. Зверье дурело от запаха близкой добычи и подставляло лбы под картечь.
Конечно, невежливо сравнивать нашу приманку — как правило, привлекательную девушку, с домашним животным. Но именно она выполняла его функции. Ее задача в таких случаях проста — увлечь одного-двух разгоряченных выпивкой хлопцев подальше от людных мест, где их встретит целая группа и тихо погрузит в машину. Днем охотники редко брали добычу прямо на улице — этот процесс мог увидеть какой-нибудь свидетель. Поэтому, похитив нескольких — как правило, не более трех, гуляк, участники облавы покидали праздничную толпу.
Дела пошли хуже с тех пор, как первое мая перестали широко праздновать. Охотникам приходилось работать лишь на бесплатных дискотеках, устраиваемых в канун этого дня разными политическими партиями. Но налет на клуб, независимо от времени, также планировался заранее. Самым лучшим вариантом считалось просто откупить зал на вечер — тогда даже охранники помогали охотникам. И в этом случае отбор энергии происходил более деликатно — люди даже не понимали, почему они не могут устоять на ногах через час после танцев. Временная сеть, которую устанавливали посредники, вытягивала силы у всех, но никого не убивала и не оставляла следов.