Выбрать главу

   ...Правитель Иудеи, римский прокуратор Понтий Пилат спрашивает у Христа: -- Что есть Истина?

   Пилат стоит, облаченный в длинную тогу, в сиянии солнца. Напротив -- худой, измученный Христос.

  -- Почему ты изобразил Христа таким непривлекательным? -- спрашивали художника.

  -- Человек, которого били целую ночь, не может походить на свежую розу, -- отвечал он. И напоминал, что Христос пришел в мир гонимым и презираемым, чтобы сравняться с последним рабом.

   Сколько споров разгоралось вокруг картины! Незнакомые люди тут же делились на партии, ссорились. Молодежь видела в Понтии Пилате воплощение власти, а в Иисусе Христе -- силу убеждения. Люди постарше спрашивали: -- А почему же картина называется "Что есть Истина"? "Дедушка" объяснял: "Христос и есть Истина! Истина и Путь!"

   И правда: рука Пилата указывает на Христа. "Почему же тогда солнце освещает не Христа, а Пилата?" -- спрашивали "дедушку". "Да потому что без освещения Пилат ничто, а Христос и есть Свет и Слово Истины!"

   Недолго провисела картина на передвижной выставке: спустя несколько месяцев ее сняли по приказу Александра III -- уж очень Христос напоминал бунтовщика.

   Жизнь "дедушки" никогда не была спокойной. Ему до всего было дело. Когда арестовали его племянницу Зою за участие в народовольческом кружке, он отправился ее выручать; когда приходили мужики за советом, он откладывал кисть и шел помогать. "Человек дороже полотна!" -- говорил "дедушка".

   Иногда он делал тайные наезды в Киев, Москву и Петербург. В рисовальной школе или училище живописи появлялся седой, бедно одетый старик. Вокруг шеи -- серый вязаный шарф. Он ходил между мольбертами, смотрел... Потом брал у кого-нибудь кисть и начинал подправлять работы. "Да ведь это Николай Ге!" -- узнавали его. Усаживали пить чай, он отогревался, становился разговорчивым, а седина сияла ореолом...

   Свою следующую картину Ге назвал "Совесть. Иуда".

   ... На освещенной луной дороге одинокая фигура. Это Иуда. Впереди -- группа людей, среди них -- Христос. Его ждут унижения, распятие и -- Воскресение! А Иуду? Только теперь он понял, кого предал!

   "Бедный!" -- сказал один рабочий, увидев "Иуду" на выставке. Сказал, даже не видя его лица! Потому что "дедушка" написал Иуду безликим. Ему важно было показать не лицо, а то положение, в котором оказывается предающий. И показал: это одиночество, заброшенность, пустота...

   Во время работы над картиной художник долго не решался повернуть Иуду спиной к зрителю. "Но ведь страх перед картиной -- это смерть", -- вспомнил он. И, нарушая привычные законы искусства, сделал так, как подсказывало ему чувство.

   ... Иуда стоит спиной к нам, сгорбившись, словно хочет спрятаться. Но от суда собственной совести бежать некуда...

   Все свои картины Ге обязательно показывал Толстому. А как волновался при этом!.. Убегал в прихожую и прятался у вешалки, за цветастой занавеской.

   Однажды Толстой написал: "картина это произведение человеческой души, а не рук". Наверное, "дедушка" и выплескивал на полотно всю душу!..

   Иван Крамской

   Крамские жили скромно. Отец писарем служил, мать по хозяйству управлялась, а Ваня весь день на улице. Нравилось ему из глины лепить. Бывало, прибежит домой: Маменька, смотрите! -- И протягивает фигурку всадника. В шароварах, с капюшоном -- как живой получался! Мать повертит, повертит в руках: -- Да ты дельное что слепи, -- скажет, -- кому эти всадники нужны?

   Ваня обижался, но виду не показывал: заберется на дерево и играет на гребенке. Раньше так делали: переложат зубчики золотистой бумагой -- вот тебе и гармошка! Сосед Крамских на флейте играл -- так Ваня часами его слушал. А как-то принес старщий брат журналы из библиотеки -- Ваня точно прирос к ним. Особенно понравились ему рисунки Карла Брюллова. -- Вот бы и мне так научиться! -- мечтал он. Да где там... Отец умер, а за учение надо было платить. -- И думать забудь! -- говорила мать. -- Все равно выучусь! -- твердил Ваня. Такой уж у него характер был: если чего захочет -- обязательно добьется!

   Жил в Острогожске художник-самоучка Тулинов. Узнал он, что Ваня рисует, зашел в гости. А посмотрев Ванины работы, сказал: -- Будет художником! И пригласил к себе в мастерскую.

   Впервые увидел Ваня холст и подрамник, мольберт и палитру. А едва запахло настоящими красками, понял, что никогда не расстанется с живописью. "Только тебе, -- писал он в дневнике, -- могу я доверить свою тайну: я так люблю живопись, что когда произношу это слово, во мне словно искра электрическая загорается!"