– Почему ты перевелся? – спрашиваю я.
Замечаю мелькнувшее в глазах Олега смятение. Дымарский отвечает не сразу.
– Отца определили на новую работу. Надо было искать другую школу, иначе на дорогу бы тратил пару часов в день. Я и с репетитором, который в этом районе живет, занимаюсь.
– Определился с будущей профессией?
– Языки. Родители настаивают. Это престижно. Хотя моя душа лежит к искусству…
– Правда?
Я не верю. Такого просто не может быть! Он будто сканирует меня или читает, как книгу…
– Я собираюсь поступать на искусствоведа, – говорю я.
– Ты веришь в родство душ? – внезапно спрашивает Олег, едва касаясь плечом моего плеча.
И я затаиваю дыхание. Верю. Конечно, верю! Она точно есть, моя родственная душа… Живет где-то поблизости, только никак не может меня найти. Или быть может, она сейчас находится на сцене школьного актового зала…
– Бонжур! – раздается над моим ухом.
Я быстро оборачиваюсь и нос к носу сталкиваюсь с Бойко.
– Ты что здесь делаешь? – сердито спрашиваю я.
Француз недоделанный! Бойко поперли из драмкружка еще в том году, когда он превращал каждую репетицию в балаган и в конце концов довел даже добродушного Якова Ефимовича. Невозможно нормально работать под вечный ржач. Мы серьезные вещи ставим, между прочим…
В драмкружок Макар записался, разумеется, из-за меня. Раньше была секция изобразительного искусства и шахматы в шестом классе… Иногда мне кажется, Бойко таскается за мной не для того, чтобы добиться расположения, а просто от скуки и чтобы побесить. Энергетический вампир, вот он кто.
– Как я мог пропустить громкую премьеру? Город стоит на ушах… – ерничает Макар.
Все его слова – насмешка. Сдались ему сто лет и театр, и наша постановка.
– Яков Ефимович не возьмет тебя обратно, – язвительно заявляю я.
– Обижаешь! Яков Ефимович пообещал мне главную роль.
– Ага, как же! Ты такой болтун, Бойко! – не верю я.
Мне бы и в самом страшном сне такое не приснилось… Хотя наш худрук расстраивался из-за того, что Макара пришлось выгнать. Парней не хватает, а тут: «Такой рост! Такая фактура! Такая харизма! Мальчику бы больше серьезности…» Нет, Яков Ефимович не может со мной так поступить.
Макар усаживается, и теперь я зажата между двумя парнями. От одного сердце учащенно стучит, а второго придушить хочется. Но я уже так увлекаюсь спором с Бойко, что забываю об Олеге.
– Здорово, кстати, – протягивает Дымарскому свою клешню Макар, и ребята пожимают руки.
Бойко учится в «В» классе, Дымарский – в «Б». Они успели познакомиться? А может, и не знакомы вовсе. Просто Бойко имеет дурацкую суперспособность с первого дня считать каждого своим корешом. И что самое интересное: остальные ему словно подыгрывают. У меня от его панибратства зубы сводит. Надеюсь, Олег не станет вести себя как все и будет держать дистанцию с Бойко.
– Привет, – сдержанно отзывается Олег.
Чутье меня не подводит: Дымарский чувствует себя не в своей тарелке рядом с расхлябанным Бойко. А может, и рядом со мной? Мысль меня просто ужасает. А если я у Олега буду теперь ассоциироваться с этим исчадием ада? Ведь где я, там и он! Господи, и почему Макара снова принесло в самую неподходящую минуту?! Наказание какое-то!
Правда, Бойко ничего не смущает. Из нас троих он самый расслабленный. Сидит на сцене, болтает длинными ногами в старых стоптанных «Вансах» и в ус не дует, кто там и что о нем думает.
В этот миг в актовом зале наконец появляется Яков Ефимович. Он постоянно опаздывает, к чему наша труппа уже привыкла. Запыхавшийся, вспотевший, с забавными редкими усиками над губой. Якову Ефимовичу тридцать шесть лет. Он не женат. Помешан на своем предмете (он преподает литературу) и на нашем драмкружке…
– Здра-авствуйте, Яков Ефимович! – вразнобой тянем мы из разных уголков актового зала.
Разумеется, громче и радостнее всех нашего худрука приветствует Макар. Я закатываю глаза.
Яков Ефимович рассеянно кивает, раскладывая вещи на стуле. Потом окидывает взглядом зал и неопределенно манит кого-то пальцем.
– В этом году есть новенькие? Подойдите сюда!
Олег спрыгивает со сцены и идет к Якову Ефимовичу. Я провожаю Дымарского взглядом.
– Макар, ты что, серьезно на него запала? – вопрошает Бойко, внимательно рассматривая меня.
Я страшно сержусь.
– Во-первых, меня зовут Аля…
– Ага, понятно. А во-вторых?
Я даже слов не могу подобрать – настолько возмущена. Поэтому просто молча отворачиваюсь и смотрю в конец зала, где Стас и Зиновий, придуриваясь, сражаются на деревянных мечах.