Верила в силу алкоголя, дружбу и вечную любовь. А потом, ничего не осталось.
Была лишь маленькая надежда, что однажды я встречу его и вера вернется. Он станет для меня всем: и самым великим в мире волшебником и Богом.
— Это ты вырвал, ты вырвал, ты!!!
Плотина не выдержала, с треском уступая мощному цунами, смывая берега, города и цивилизации.
— Я видела справки! Я знаю, что ты сделал! Ты убил моего ребенка. Расчленил его и вырвал!
Я замахнулась чтобы ударить его изо всех сил, но Митя резко дернул руль так, что я снова больно стукнулась о дверь.
— Ты даже не человек! Ты животное!
— С животным ты т*ахалась, пока я слеп от своей любви. До ребенка. До признаний. До нашей встречи.
— Мне плевать, что ты об этом думаешь, и как это выглядит, — я машинально провела ладонью по опухшим глазам.
Мне не хотелось слышать его голос, не хотелось слышать из его уст слово "ребенок". Они оба изранили меня поочередно вонзая ножи в спину, я одинаково ненавидела обоих.
Не смотря на то, что Митя постоянно прикладывался к бутылке, машина уверенно мчала вперед. В салоне воцарилась тишина, и я наверное, успела за это время успокоиться. Меня часто укачивало и сейчас, я почувствовала, как тело становится тяжелым, а веки медленно закрываются. Я не знаю сколько мы ехали. Час или два. Очень долго и я даже успела увидеть сон. Мне снилась бабушка. Она протягивала ко мне свои ладони, а я бежала к ней по васильковому полю. У меня была длинная коса и босые ноги.
Но когда я коснулась ее рук, они были холодными.
Ледяными, окоченевшими. Я с ужасом посмотрела в ее глаза, в небе ударил гром, а она с силой оттолкнула меня от себя.
Машину качнуло, и я распахнула глаза: по обе стороны мелькал непроглядный лес. Митя все так же пил, и держал руль одной рукой.
— Куда ты везешь меня? — я не хотела спрашивать этого.
Не хотела показывать свою слабость.
Но мертвые просто так не приходят во снах. Не протягивают свои ладони.
— Туда, где тебе самое место.
Голос казалось, больше не принадлежал ему. Он стал чужим, инородным.
— Мы уже оба убедились, что я не слишком умная, поэтому попрошу говорить тебя без загадок.
— В твой новый дом, я же уже ответил.
Митя на мгновение повернулся ко мне, и я увидела перед собой абсолютно другого человека. Его лицо было больше похоже на каменное изваяние, во взгляде отчетливо ощущался надлом. Его глаза словно покрылись изморозью, и меня передернуло.
Воздушные замки, которые успело нарисовать моё воображение, сдуло неконтролируемым ураганом.
— Что ты задумал? — мой голос задрожал, но мне было плевать.
Я кусала свои губы, и чувствовала привкус крови во рту, а моё сердце гулко колотилось о ребра, вызывая тошноту непомерным пульсом.
Я не знала, что страх умеет выворачивать желудок на изнанку.
Митя остановил машину, когда я заткнула рот рукой, сражаясь с рвотным позывом, больше похожим на мясорубку, которая перекручивала все мои внутренние органы. Я нащупала ручку и просто упала на колени, пачкая их о сырую землю. У меня было несколько секунд, всего лишь несколько секунд для того чтобы достать из кармана телефон, включить геолокацию, найти в телефонной книге нужный контакт, и спрятать его обратно. Хоть кто-то в этом мире должен знать, где я. Если, конечно, возьмет трубку.
Я видела обувь Мити перед своими глазами, когда спазмы внутри меня переходили в агонию.
Он грубо поднял меня, заставляя прижаться к машине, сжимая подбородок, и продолжая буравить своим темным взглядом.
— Милая, дерзкая, молодая, беззаботная, — эти слова звучали из его уст как оскорбление, — не думал, что мы докатимся с тобой до этого. Ну ты должна понимать, что я себя не прощу, если оставлю все это так.
Митя толкнул меня обратно в машину, и я больше не пыталась ее покинуть. Бежать смысла не было. Он был сильнее и быстрее. От звука веток, которые скреблись о крышу машины, накрывала паника. Солнце садилось, и я сомневалась в том, что он сам найдет когда-нибудь выход отсюда, а может быть, так думает каждый человек, который действительно не имеет выхода.
— На, выпей.
Он протянул мне бутылку, и я хотела ее оттолкнуть, но не смогла. Во рту и в душе осела горечь, которую нужно было заглушить.
Перед глазами проносился лес, и моя жизнь. Жалкая, глупая жизнь. Сколько живет глупая бабочка? Сколько проживет глупая Мира?
— Зачем ты это сделал? — я глотнула высокоградусную жидкость, обжигая горло.
— Сделал что? Полюбил тебя? Пригрел на своей груди? Поверил тебе, бл*дь? Что из этого Мира, тебя интересует?!