Митя больше не ответил, и оставалось только ждать. Ждать и настраивать себя на то, что охотник сегодня проникнет в ее логово, и снимет кожу живьем.
Макияж Мира сделала совсем легкий. Накрасила ресницы и нанесла на губы бальзам с ванильным запахом. Зажгла в гостиной ароматическую свечу, пахнущую сладкой выпечкой, вдыхая приятный аромат, и понимая, что скоро его забьет запах аморального, расчетливого и грязного секса. Поправила фотографии, смахнула невидимые пылинки с игрушек, и успела выкурить одну сигарету на шикарном балконе, который открывал вид на ночной город. В дверь позвонили. Звонок здесь был уж излишне громкий и чопорный.
— Привет, — Мира опустила глаза, замечая за его спиной ещё одного мужчину.
— Оставляй здесь и можешь идти, — проговорил Митя, и он послушно вошел в прихожую, оставляя на журнальном столике несколько пакетов.
— Это тебе, — Митя прикрыл дверь, протягивая Мире букет белых лилий. Их тонкий, почти цитрусовый запах, тут же заполнил комнату, перебивая аромат новой мебели.
— Символ чистоты, смиренности и непорочности, — улыбнулась Мира, прижимая к груди букет, — и это я сейчас, к сожалению, не о себе.
— Ты одна? — Митя оглянулся по сторонам, прежде, чем полностью проникнуть в квартиру.
— Мама улетела в отпуск, — пожала плечами она, — так что можешь не переживать, знакомства с родителями не будет.
— Я честно говоря, и не люблю такие знакомства.
Кто бы сомневался.
Мира еле слышно фыркнула, ловя себя на утешающей мысли, что этого и не случится.
— Ты готова загадывать свои желания? — Митя подошел к плотному большому пакету и аккуратно извлек оттуда аквариум. Круглый, крохотный, с замком, небесного цвета и одной мелкой рыбешкой.
— Потом подберешь другой аквариум. Я просто не знал, какой брать. А это… Классика что ли.
Мира прильнула к стеклу и пару раз постучала острым ноготком о выпуклую поверхность. Рыбка тут же отреагировала на ее зов. Глупая. Такая же наивная, как и ее новая хозяйка.
Митя сел рядом, наблюдая за неприкрытым восхищением девчонки. Казалось, что удивить кого-то такой простой мелочью сложно, да он и не пытался. Но она радовалась так искренне, будто и подарков отродясь не видала в своей жизни.
Митя придвинулся ближе, проводя ладонью, по приятной ткани, опускаясь на бедро. С ней невозможно было иначе. С ней и не хотелось по-другому.
Мира напряглась, чувствуя его прикосновения, радость от подарка как то резко померкла, а к горлу подступила тошнота. Сюда пришли не читать книжки и вникать в суть прочитанного. Сюда пришли полистать яркие картинки, чтобы скоротать скучный вечер.
— Рыбка, — Мира наклонилась ещё сильнее, практически касаясь носом стекла. Ей казалось, что чем ближе она будет, тем быстрее сбудется желание. Оно не о Мите, нет, но и он пускай слушает…
— Рыбка, пожалуйста, сделай так, чтобы во мне наконец-то увидели человека, вместо пустой куклы, — проговорила Мира, и толстое стекло покрылось испариной. — чтобы любить и лапать, перестало быть синонимами. Уничтожь все эти "зайки", "детки", оставь только настоящее. Чтоб каждое утро начиналось с трех самых главных слов, от которых даже трясло от счастья, потому что когда никто тебя не любит по-настоящему, в тебе действительно больше ничего не остаётся кроме фантика.
Мира шмыгнула носом, глядя на золотую рыбку, беспомощно открывающую рот. Глупо было наделать волшебными способностями того, чья память составляет несколько секунд. А может быть этого времени и хватает для волшебства? Потому что руку Митя убрал, как-то растерянно одернул манжеты на рубашке, и поспешил к остальным пакетам.
— Если хочешь, можем заказать ужин. А можем поехать поужинать, — бормотал он, а руки в это время доставали из пакета шампанское и конфеты.
Вот уж Мира и не думала, что ее, как маленькую, будут прикармливать конфетками. Но она с самого детства знала, что у чужих дядь нельзя брать с рук ничего. И ходить с ними никуда нельзя.
— Я не хочу есть, — она села на стол, разглядывая его как-то чересчур растерянное лицо.
Неужели ее желание так магически повлияло на него?
— Тогда у меня тоже есть желание. Можно я воспользуюсь? — Дима подошел к аквариуму, присаживаясь на корточки.
Он долго всматривался в желтую чешую, в серые глаза, которые казалось, замерли, и думал.
Думал, какого хрена, он здесь сейчас делает? Зачем и для чего это все. Почему ему почти сорок, а ей не совсем двадцать? Он давно вырос из возраста, когда хотелось дергать девчонок за косички, и бить их по заднице. Мальчик вырос, но вот только шелковые волосы Миры, так и напрашивались натянуть их потуже на кулак, а задницу, так и хотелось сжать в своих ладонях.