Широкая просека упиралась в овраг, за ним превращалась в едва заметную тропу. Влад сделал крюк по дну оврага и, преодолев небольшой подъём, зашёл к хутору со стороны хозблока.
Гладкость снега, занесённые двери, которые давно никто не открывал, вызвали тревожные предчувствия. Влад машинально прикинул, успеет ли он дотемна вернуться в деревню, если Лазаря нет в избушке.
Обогнул дом, от сердца отлегло – Колчедан радостно залаял, вылетел из будки и чуть не опрокинул гостя в нетронутый человеческими следами снег.
– Где хозяин-то? Ладно-ладно, погоди, потом повозимся.
В сенях Влада встретил ещё один знакомец, медленно скользнул полосатой шубкой по заиндевевшей штанине и прошествовал в избу.
– Здравствуй, Василич, – вслед ему сказал Влад, разделся и шагнул в тепло.
Из дальнего угла послышался хриплый кашель и голос Лазаря:
– Думал, не приедешь, телеграмму-то я тебе не отбил.
– Как же! Размечтался! Не приеду, видишь ли, – весело откликнулся Влад, – чего разлёгся?
– Да так, знаешь, ногу подвернул в трёх километрах отсюда. Пока шёл, застыл. Теперь хвораю, уж скоро месяц.
– А животины твои где? Вижу, из дому не выходишь.
– Кума в деревню забрала. Дай бог ей здоровья. Сам сычом сижу тут, только Колчедану миску с кашей выношу на крыльцо.
– Давай-ка поправляйся, надо подарок испробовать.
– Поправлюсь, куда деваться.
Лазарь с трудом поднялся, шатаясь добрёл до лавки, сел и закашлялся. Влад искоса наблюдал за зеленоватым, обросшим седой щетиной лицом деда и механично доставал из рюкзака гостинцы.
– О! Дело, – одобрил Лазарь продуктовый набор, – а то мне заварная лапша и каша из пакетика уже поперёк горла стоят, а путное что приготовить ни сил, ни желания.
– Нога как, не беспокоит?
Дед кивнул, снова закашлялся. Когда приступ отпустил, оба они – старик и гость – встрепенулись, услышав звук мотора. Урчание приближалось. Заливисто и весело лаял Колчедан.
– Варенька, – тепло взглянул на Влада хозяин, – вот ведь упрямица, говорил, не ездий, нет примчала.
Со двора, где умолк снегоход, раздался девичий голосок:
– Хороший, хороший, Колчедаша! Ладно-ладно, вот, смотри, что для тебя захватила, погрызи. Холодец тётушка варила, я косточек любимцу сберегла.
Через минуту скрипнула входная дверь, в избу вместе с морозным воздухом заглянула запорошённая снегом, розовощёкая девушка.
– Здрасте! – сказала она Владу, смутившись, и подбежала к Лазарю, – целовать не буду, я холодная, ну как ты, дедуль? За пенсией не приехал, я привезла.
– Зачем? Разве просили тебя?
– Сам знаешь. – Варя скинула пуховичок, села на лавку, поставила рядом с собой почтальонскую сумку. – Неполученную я должна вернуть, потом раньше чем через месяц, не привезут.
Влад раскладывал вещи и продукты по местам, поглядывая на девушку, как она отсчитывает деньги, подсовывает Лазарю ведомость, где тот, откинувшись дальше от листа, ставит простенькую закорючку со словами: вот тебе мой крест. Потом на столе всё из той же сумки появились упаковка шприцов, коробочка с лекарствами и пакет спиртовых салфеток.
– Уколы умеете делать? – обернулась почтальонша к Владу.
Он замер, глядя прямо в её смеющиеся, зеленоватые с синими искорками глаза и молчал. Чувствовал себя беспомощным ребёнком, который не выучил стихотворение и вдруг оказался на ярко освещённой сцене под взглядами сверстников, их родителей и воспитателей.
– Ладно, сама приеду, – сказала Варя, – дедуль, ложись-ка.
Она выверенными движениями достала салфетку – пахнуло алкоголем. Протёрла руки, принялась подпиливать шершавой пластиной горлышко ампулы.
– Чего придумала? – возмутился Лазарь и зашёлся гулким кашлем.
– Потапыч сказал, если кашляешь, колоть, а то, как бы пневмонии не дождаться.
– Нашла кого слушать! Потапыча! Не согласен я на уколы! – спорил старик.
– Никто тебя не спрашивает, – в голосе Вари звенели строгие нотки, – скрутим и вколем. Не сомневайся. Или в больницу захотел?
Лазарь на удивление быстро смирился. Сдерживая очередной приступ кашля, он поплёлся к лежанке, на ходу расстёгивая брюки. Варя кивком головы велела Владу идти за ней.
– Посмотрите. Вдруг я не смогу проехать завтра, надо обязательно три укола сделать. Потапыч сказал: хорошее лекарство, из гроба поднимет.