– Уж и в гроб уложили, – бурчал старик, отвернувшись к стене.
Влад наблюдал за действиями девушки и думал о ней, кто она? Почтальон? Медсестра? Внучка Лазаря? Дед, помнится, одинок. Симпатичная. Что она делает в этой глуши, почему в город не подалась?
– Уяснили? – голос Вари заставил очнуться.
Влад машинально кивнул.
Девушка быстро собралась, в дверях обернулась:
– До завтра!
– Не ездий, – сердито сказал старик, – он сделает, не хитра наука.
Влад набросил на плечи куртку, вышел вслед за девушкой. Во дворе ждал красный снегоход.
– Откуда такое чудо? – спросил Влад.
– Жених подарил, – ответила Варя, усаживаясь, – чтобы я по сугробам не тонула зимой.
Она не торопилась заводить мотор, смотрела, щурясь от белизны, на ветви елей, хлопала длиннющими ресницами.
– Скоро свадьба? – зачем-то спросил Влад.
Варя обернулась:
– А вы совсем меня не помните?
– Должен?
– Первый раз, когда приехали, не на тот автобус сели, я вас на подводе до Кузьминок подвозила.
Влад чему-то обрадовался:
– Пять лет назад? Да как же тебя узнаешь. Пацанка совсем была.
– Что вдруг, пацанка, семнадцать мне как раз стукнуло.– Девушка, наклонилась к резвящемуся около её ноги псу, – ну-ну, отойди, дружок, поеду.
Взревел мотор, вскоре замелькали между стволов красные всполохи – снегоход умчался. Через минуту вернулся Колчедан, мельком взглянул на Влада, исчез в будке.
Незаметно подкрался вечер, позёмку сменила метель. Всю ночь за окнами выло, гудело и вздыхало. Влад почти не спал, изредка задрёмывал, проваливаясь в снежную мглу, но тут же возвращался обратно к нездоровому сопению деда Лазаря и шороху сверчков за давно нетопленной печью. Думалось о Варе, чем-то она занозила сердце. Острым взглядом или нарочитым пренебрежением? Владом всегда интересовались женщины, он был с ними неизменно любезен, шутил всегда удачно, но оставался верен своей Любушке даже после того, как она оставила его. Первые годы после смерти жены дамы раздражали своей живостью и попытками напроситься в утешительницы. Теперь раздражение сменилось равнодушием. Влад, представляя рядом с собой кого-либо, невольно сравнивал поведение претендентки с тем, как бы поступила Люба, и сравнение всегда было не в пользу живых. Новая знакомая стояла обособленно, её не хотелось ни с кем сравнивать. Быть может, потому, что она вовсе не претендовала на сердце Влада?
Он сделал усилие, отогнал назойливые мысли: «Что же это такое! У девчонки жених, и вообще, слишком молода для меня». Наконец уснул, да так крепко, что дрых до полудня.
Хозяину полегчало, он даже наварил картошки, её аромат и услышал Влад, когда открыл глаза. Позавтракали. Круговерть за окном не унималась. Лазарь, перехватив взгляд гостя, буркнул:
– Надеюсь, хватит у неё ума не ехать в такую непогоду.
– Ты о Варе?
– О ней. Упряма, как… – Дед махнул рукой, поднялся из-за стола, – сходил бы ты за дровишками, я печь растоплю. Скучаю по живому теплу.
Влад снова посмотрел в окно и задумчиво произнёс:
– Родители не пустят, так что можно не беспокоиться.
Лазарь покряхтел, вздохнул и, не оборачиваясь, сказал:
– Одна она. Тётка только. Да тётка Варюхе не указ.
– Как? Почему одна?
– Угорели два года назад в конце декабря. Девчонка, слава богу, в городе была, сессию сдавала, вот, осталась от всей семьи представителем на этом свете.
– По мне так и ОГВ вполне справляется, – переменил тему Влад, обуваясь.
Новость поразила его подлой стрелой, пущенной в спину. Представилась Варя: серьёзная, даже строгая, с хитро прищуренными глазами. Одна. Училась, теперь почтальоном работает в деревне. Понятное дело, на стипендию без помощи родных не прожить.
Вернулся он быстро, громыхнул полешками об пол.
– Лазарь! Там пёс мечется чего-то, будто в лес зовёт, я посмотрю, – схватил куртку, мохнатую шапку и, одеваясь на ходу, выскочил за дверь.
Колчедан скачками вздымал снежные фонтаны, опережая Влада, время от времени останавливался, проверял, бежит ли за ним человек. Влад пожалел, что не догадался надеть лыжи, но возвращаться не стал, спешил, проваливаясь почти по колено. Пот струился по лбу и по спине. В овраге увидел красное пятно – знакомый снегоход. Пёс уже был там, утыкался носом во что-то тёмное радом с машиной, припорошённое снегом, и скулил, будто плакал.
– Ва-а-а-ря!
Девушка лежала без сознания. Влад осторожно усадил Варю, сдувал снежинки с её лица, трогал пальцами холодные щёки.
– Варенька, очнись…
Она нахмурилась, веки пошли мелкими складочками, брови съехались к переносице.