Оборачиваюсь на звук и всматриваюсь в линию живой изгороди вдоль аллеи. Прищурившись, вылавливаю взглядом резкое движение за кустарниками. И это точно человеческая фигура, которая пятится вглубь парка. Несколько секунд я смотрю на нее в упор.
И в моей голове щелкает: походу вот и Аноним1301 собственной персоной. Ну сейчас кто-то отгребет…
— Эй! А ну, стой! — я просто срываюсь в сторону фигуры за изгородью.
И этот кто-то сам бросается наутек.
Я в два шага перепрыгиваю клумбы и несусь наперерез тому, кто походу и устроил весь этот цирк со встречей в парке. Всплеск злости и адреналина в моих венах срабатывают как топливо. Мне хватает нескольких секунд, чтобы догнать бегуна на выходе из парка и оценить его физическую форму со спины. А точнее, полное ее отсутствие: черная толстовка с капюшоном облегает худое телосложение, а черные джинсы — не менее худые длинные ноги.
Одним рывком успеваю ухватиться за капюшон этого спринтера и со всей дури дергаю его к себе.
И я готов услышать что угодно: мат, ор… Готов к любым попыткам сопротивления. Но по пустому парку разноситься лишь испуганный писк.
Худощавое тело легко влетает в мою грудь, ударяясь об меня спиной. Бегун собирается рухнуть к моим ногам. Я успеваю перехватить его в полете и резко повернуть к себе лицом.
— Попался, ушлепок, — злорадно цежу через зубы и срываю капюшон с чужой головы. — Решил подержать меня за идиота?
Но через секунду я теряю дар речи, зависая в ступоре. Потому что по худым плечам бегуна рассыпается каскад темных локонов, а на меня растерянно смотрят голубые огроменные глазищи. Как у Бемби… И я знаю эти глаза…
— Синичкина? — хриплю я, а моя челюсть оказывается где-то в районе земли. — Какого черта?
— Пусти! — шипит она.
Я настолько ошарашен и оглушен увиденным, что так и прилипаю подошвой своих кроссовок к асфальту, когда Синичкина делает резкий рывок в сторону и со всей дури рвет от меня когти.
Офигеть поворот событий!
Со сбитым дыханием и бешеным пульсом глазею на то, как Синичкина пулей скрывается за коваными воротами парка и исчезает в сумраке соседних дворов между домами. А передо моими глазами все еще стоит ее взгляд…
Взгляд девчонки, которую несколько недель назад я совсем «немножечко» довел до истерики…
Глава 2
— Бла-бла-бла, — примерно так выглядит речь моего отца, вещающего сейчас со сцены.
По крайней мере так такой ее слышу я. Остальные же внимают его красивым речам и поздравлениям с каким-то там вузовским праздником. Особенно профессорско-преподавательский состав.
Была бы моя воля, я бы ни за что не просиживал на этом концерте свое драгоценное время. Но нас загнали сюда чуть ли не под расписку и наказали всем мило улыбаться. Еще бы! В универ приехал сам Виталий Ольховский, бизнесмен, меценат и просто широкой души человек… Но мой отец всего лишь вливает в наш вуз столько бабла, что его вынуждены слушать даже таракашки в столовке.
От всей этой пафосной мишуры в актовом зале у меня начинают пухнуть уши. Еще и Тоха, мой дорогой дружище, как назло, свалился с температурой и мне приходится терпеть все это чудо-действо одному.
Все. Не могу. Хочу на волю. Меня аж корежит изнутри.
Тихо поднимаюсь со своего кресла на одном из самых последних рядов и направляюсь вдоль стеночки к выходу.
— Куда собрался? Живо на место, — как из-под земли перед моим носом возникает наша деканша. Хватает меня за рукав худи и тормозит на пути. — Что за неуважение? Сядь и слушай, что рассказывают, — цедит она сквозь зубы.
— Тамара Ивановна, — точно так же цежу ей в ответ, — если что, я попрошу отца повторить этот шикарный спич дома. Окей?
Подмигнув ей, я ловко выдергиваю свою руку из ее клешней и протискиваюсь мимо деканши к выходу.
— Максим! Ольховский! — слышу гневное шипение Тамарки за спиной, перед тем, как громко хлопает дверь актового зала.
Да пофиг. Ну вот что она мне сделает? Вызовет отца? Он и так здесь.
А уши мои уже просто горят. До нервного тика хочется уединиться и попускать дым. И знаю самое лучшее для этого место.
Это старая деканатская подсобка на третьем этаже. Коридоры универа сейчас пусты, поэтому никто не видит, как я легким движением руки справляюсь с хлипким замком и скрываюсь за дверью подсобки. Но на всякий случай запираюсь в кабинете изнутри.