– Как нет? Пора. Возраст у вас прекрасный, да и мы в самом соку, чтобы с внуками возиться. От Андрейки вон точно не дождешься. Он даже спутницу себе не найдет.
– Ищу, мам, ищу. Аж подметки дымятся.
– А что это мой младший сын ведет себя, как злой упырь? – строго спрашивает отец, – не выспался?
– Опять всю ночь с девками дебоширил? – мама с укором смотрит на него.
– Да. И ночью, и днем, – хмыкает он, – еле вырвался к вам.
– Я так и знал, – Матвей по-братски хлопает его по плечу, – дай угадаю? Те малышки из отдела продаж? Они на тебя давно слюной исходят. Признавайся, с кем из них замутил, или с обеими сразу?
Крапивин не отрицает, наоборот самодовольно усмехается, и у меня екает под коленками.
Гад! Котяра блудливый. Стоило мне только уехать и все? Побежал, задрав хвост?
Ревность моментально накатывает, захлестывая с головой. Я как наяву представляю, как он зажимает на своей кровати кого-то из Ань-Тань, а может они на пару делают ему приятное.
Скотина. Еще признания какие-то смеет делать.
Смотрю на тарелку перед собой и мучительно представляю, как надеваю ее, вместе со всем содержимым, на его гадскую башку.
Кобелина! Потаскун!
Свинья!
Он же… Я же…
Черт.
Кругом западня. Я не знаю, как из нее вырваться, не подставив Матвея. Утопаю в противоречивых чувствах, давлюсь ими.
– Заканчивал бы ты со своими однодневками, – качает головой Валентин Аркадьевич, – так и будешь всю жизнь скакать из койки в койку? Бери пример с брата. Видишь, какую девушку себе нашел.
– Да где ж такую взять-то, – Андрей поднимает на меня странный взгляд. Я ни черта не могу в нем разобрать, кроме откровенной горечи, – все заняты. Поэтому довольствуюсь чем могу.
Может он. Я вот уже ни черта не могу, поэтому поднимаюсь из-за стола:
– Извините, я вас ненадолго оставлю.
Сбегаю в туалет, включаю воду в раковине и привалившись боком с стене выпускаю на волю полувыход-полустон.
Хреново мне, капец. Я готова выйти из игры прямо сейчас, но слышу из-за двери голос Матвея:
– Верка, это я.
Открываю дверь, сморю на него сердито.
– Я все уладил, – примирительно поднимает руки, – больше ни слова про детей не будет.
Да плевать я хотела на этих несуществующих детей! Я не хочу слушать о порождениях Андрея, но Мет этого не понимает:
– Я предупреждал, что порой маменька бывает невыносима. Извини.
Отмахиваюсь от извинений и ставлю перед фактом:
– Через полчаса везешь меня домой.
– Но мы только недавно приехали…
– Я в тебя верю, что-нибудь придумаешь.
– Эх ты, уже бежать собралась? Я думал, ты более стойкая.
Я тоже так думала. Была уверена в этом, пока с Андреем не познакомилась, а теперь все наперекосяк.
– Полчаса, – тыкаю ему пальцем в грудь, – понял?
– Да понял я, понял, – ворчит, берет меня за руку и ведет обратно.
На следующий день я ползу на работу вообще без желания.
Во-первых, понедельник – день тяжелый, а вторых там Крапивин, в которого я безнадежно влюбилась, а в-третьих, я так запуталась, что кажется одну лапу вытащи, три остальные еще глубже увязнут.
Матвей весь вечер по мозгам ездил. Почувствовал, гаденыш, что готова соскочить с крючка и начал нервы вытягивать: не подведи, не рассказывай, продержись еще пару недель, потому что еще не дошли до полной кондиции.
Зачем и кого надо довести до полной кондиции я так и не поняла, но, по его словам, это очень важно. Если не дотерпеть, то все пропало. Казалось бы, пара недель, ну фигня же? Пролетят и не заметишь. Глазом моргнуть не успеешь, ан-нет…тяжко. Потому что каждая секунда – это испытание.
Чем дольше держусь, тем сильнее тоскую по Андрею, тем больше хочется к нему. И вот он рядышком, сидит в своем кабинете. Руку протяни и притронешься. А нельзя.
И он на меня злится. Я не понимаю за что именно, но то и дело перехватываю пламенные взгляды, адресованные моей скромной персоне. Искры между нами как над пороховой бочкой. Я боюсь к нему лишний раз подходить. И себя боюсь.
Матвей не дремлет. Шлет мне сообщение за сообщением, то и дело реанимируя совесть, которая упорно пытается сдохнуть.
Я просто разрываюсь.
Люди в бюро, наоборот, веселые и довольные. Вспоминаю корпоратив, смеются, какие-то приколы повторяют, сплетни. Например, о том, как я выставила сиськи напоказ, чтобы сразить нашего начальника.
Это точно сиамские близнецы Аня-Таня распространяют, давясь от злости и зависти, а у меня даже нет сил на них сердиться, все как в тумане.
С Крапивиным за всю смену мы едва ли парой фраз обмениваемся. Он лишний раз не вызывает меня к себе, да и я стараюсь не отсвечивать. Мы будто в состоянии холодной войны, и это очень выматывает. Гораздо приятнее, когда он улыбается и в красивых глазах пляшут лукавые огни. Мне хочется, чтобы он смотрел на меня так же, как ночью на корпоративе. Жадно, прожигая, беря в плен и плавя мои и без того потрепанные предохранители.