– Сорок секунд осталось.
– Вер!
– Тридцать пять!
Откуда у меня в машине трусы? Я не понимаю. Та девка, которую я тогда подцепил в баре, а потом продинамил? Нет. Она точно на фиг в труселях пошла. Я их видел, когда она из тачки вылезала, раскорячившись, словно паучиха. И не было у нее никакой возможности забраться на переднее сиденье и оставить презент в бардачке.
Больше никого кроме злюки в машину не сажал. И вообще, я не любитель чпокаться в машине. Если только это не Верочка. С ней – где угодно. Хоть в машине, хоть в лифте, хоть где. Но судя по ее убийственному взгляду секс нам больше не грозит.
Да откуда взялись эти идиотские труселя?
– Двадцать секунд… Крапивин, ты сам у себя воруешь время.
И тут меня как громом поразило. Я вспомнил, откуда они. И чьи. И это, блин, еще один самый позорный позор в моей позорной жизни.
– Вер…ты только не волнуйся.
– Десять секунд, – в ее голосе звенит сталь, – так, чьи это трусы Андрей? И как часто ты катаешь девиц в своих машинах, раз они так щедро делятся с тобой нижним бельем?
– Это твои трусы, – произношу и на всякий случай отодвигаюсь от нее подальше.
Ну мало ли. Вдруг решит меня этим карандашом заколоть. В ее руках даже такая безобидная вещь кажется страшным оружием.
– Хорошая попытка, но нет. Мои на мне. Я в них была до того, как скакала на тебе, и после тоже.
– Они там появились не сегодня, – сконфуженно тру щеку. Хоть бы град какой-нибудь начался или пришельцы прилетели, чтобы отвлечь эту фурию.
– Ты меня за дурочку держишь? Хочешь сказать, что я подкинула тебе трусы и забыла об этом?
– Ты их не подкидывала, – кажется моя морда начинает краснеть, – я их спер у тебя. Когда первый раз в гостях был. Помнишь, дождь? Я сырой, в ванной, ты принесла мне полотенце и футболку с мопсом.
– И?
– И на батарее висели твои трусы. Честное слово, я их только посмотреть взял. На секундочку, но не успел вернуть на место. Ты постучалась, и я в срочном порядке запихал их в карман. А потом забыл вернуть, – говорю и чувствую себя конченым придурком. Морщусь.
Идиот, блин. Мало мне было позора с голыми мудями в парке, так теперь еще и это.
Вера смотрит на меня, как на умственно отсталого. Потом берет трусы в руки, растягивает их во всех направлениях, проверяет неотрезанную этикетку.
Снова смотрит на меня:
– Вот, скажи мне Андрюшенька, ты всегда такой дурной, или по каким-то особенным датам? Ну может звезды должны как-то по волшебному расположиться, или магнитная активность на солнце скакнуть? Или затмение?
Сворачивает трусы и убирает их в сумку. Вроде не злится. Но молчит, и это просто вымораживает.
– Вер, ну скажи, что ты мне веришь! Я знаю, что звучит глупо, но это правда твои трусы.
– Я знаю! – припечатывает она, – Я их покупала в честь устройства на новую работу. Они три тысячи, между прочим, стоили! Я когда за них платила, плакала от жадности, и даже надеть не успела! Постирала, повесила сушить и все. Весь дом перерыла в поисках сокровища. Даже мусорку! А они оказывается вон, где спрятались. Маньяк!
Я нахохлился. Вроде и рад, что все разрешилось, но все равно стыдно.
– Ну хочешь, я тебе в качестве компенсации еще таких трусов подарю.
– Пять штук! – тут же выдвигает встречные требования маленькая жадина.
– Хорошо. Пять.
– Тогда семь!
– Не наглей!
– И футболку с мопсом верни. Она моя любимая!
– Осталась от кого-то из бывших? – не могу удержаться и тоже поддеваю ее.
– Нет. Сама купила. Увидела эту мордашку и влюбилась.
Да уж. Там есть во что влюбиться. Особенно в обратную сторону этой самой мордашки.
Я снова завожу машину, и мы едем дальше.
Вера нетерпеливо постукивает пальцами по дверце, и когда мы останавливаемся возле подъезда, оборачивается ко мне с самой серьезной миной.
– Значит трусы спер, футболку зажал, а теперь еще и жениться хочешь?
– Хочу. Пойдешь? – смотрю на нее исподлобья.
– А пойду! – нагло хмыкает она, – Сокровище, а не мужик. Надо к рукам прибрать, а то распоясался совсем.
Да-да-да! Прибирай меня к рукам, к ногам, к чему хочешь! Я и так весь твой!
– Но учти, будешь себя плохо вести, я расскажу Матвею, как на самом деле мы с тобой познакомились.
– Ты не посмеешь!
– Еще как посмею, – расплывается в коварной улыбке, – все в подробностях. И про та-дам! И про крапиву, и про то, как один несчастный Бетмен висел на заборе и пытался стальные прутья перекусить голой жопой.
– Вера!
– Да, товарищ Маньяк, – преданно заглядывает мне в глаза, – я вас внимательно слушаю.