– Ты ехала на попутке? Что, с ума сошла?
Она отстранилась и посмотрела на меня сквозь слезы. А вот и вернулась наглая девчонка, которую я знал.
– Да пошел ты! Я не знаю твой номер и не хотела беспокоить Кэлси!
Осмотрев ее, я поежился. Сквозь тонкую ткань я прекрасно видел ее острые соски. Чудо, что Мэнди вообще добралась сюда. Ею мог воспользоваться какой-нибудь монстр. Девчонке чертовски повезло, что она добралась сюда живой и невредимой.
– Ладно, – успокоился я. – Просто расскажи мне, что случилось. Кто тебя ударил?
Мэнди прикусила свою розовую губу и снова уставилась в пол.
– Никто. Я упала.
«Чушь собачья».
– У меня нет времени на игры, Мэнди. Расскажи мне правду.
Она нащупала подол ночнушки и нервно одернула его. От этого движения показалось еще больше ее кремовой нежной плоти, что невероятно отвлекало. Взяв себя в руки, я схватил ее за подбородок и заставил Мэнди посмотреть мне в глаза, взглядом умоляя ответить.
– Ты же рассказал ему, – ее голос был обвинительным, но не громче шепота. – Ты его разозлил.
В моих венах застыла кровь.
– Твой чертов отец сделал с тобой это?
Мэнди снова попыталась увернуться, но я крепко держал ее за подбородок, потому у нее ничего не вышло.
– Да.
Перед глазами встала красная пелена. Гребаная красная пелена. И все из-за испытанной ярости. Я ненавидел мужчин, которые причиняли боль женщинам. На своей работе я насмотрелся на столько дерьма с домашним насилием, что хватило бы на всю оставшуюся жизнь.
– Это жестокое обращение с детьми, – прорычал я.
Голубые глаза Мэнди сверкнули, когда она посмотрела на меня.
– Я не ребенок.
У нас случилось самое настоящее противостояние взглядов, никто не хотел сдаваться. Может, ей и было семнадцать, но ее тело достойно двадцатипятилетней девушки. Мэнди была более соблазнительна, чем большинство знакомых мне зрелых женщин.
– Я его арестую.
Огонь в ее глазах погас, на его место пришел страх.
– П-Пожалуйста, не надо. Он выберется, а мне станет только хуже.
– Тогда почему ты пришла сюда? – я в замешательстве нахмурился.
– Я просто хотела остаться в безопасности. А я всегда ощущала себя защищенной, когда проводила здесь ночи с Кэлси, – призналась она, а потом она посмотрела на меня широко распахнутыми невинными глазами. – Из-за тебя.
Я вдруг ощутил желание защитить Мэнди. Может, она и нарушала закон, заработав репутацию хулиганки, но, вероятно, только потому, что предпочитала быть где угодно, только не дома. И я не мог ее винить.
– Ты можешь остаться здесь, – заявил я. – Почему бы тебе не умыться и не взять что-нибудь из вещей Кэлси?
– Спасибо, шериф, – на ее заплаканном грязном лице расцвела улыбка.
– Можешь звать меня Риком.
Когда Мэнди направилась в душ, я стал рыться в шкафчике, пока не обнаружил чай. Мама всегда готовила мне горячий чай, когда я был расстроен, еще будучи ребенком. Теперь я его ненавидел, но все равно покупал для Кэлси. Плохие сны, расставания с парнями, обычные подростковые гормональные проблемы. Чай всегда, казалось, помогал.
Я все еще с неким отстранением наблюдал, как чайный пакетик погружался в горячую воду, когда услышал, как Мэнди зашла на кухню. Развернувшись, я едва узнал ее без макияжа. Красивые голубые глаза казались ее шире и невиннее, что только подчеркивало, как неправильно видеть Мэнди с подбитым глазом. Светлые локоны, которые обычно всегда выпрямлены и выглядели необычайно гладкими, были влажными и неряшливо собраны в пучок на макушке. От этой прически ее шея смотрелась длиннее. Впрочем, я постарался не зацикливаться на нежной коже, подумав, как легко на ней можно оставить синяк.
Мой взгляд упал на знакомую шелковую майку, которую я видел на Кэлси тысячи раз. Но грудь Мэнди была больше, чем когда-либо виденные мной у девушек ее возраста. Эта позаимствованная у дочери майка едва скрывала заметные выпуклости.
– Ничего, что я надела это? – спросила она неуверенным голосом.
– Ничего, – чересчур резко ответил я. – Конечно, – оторвав взгляд от ее груди, я заметил на ней серые шорты. Бедра Мэнди были более округлыми, и я готов был поспорить на все свои сбережения, что ее задница занимала каждый дюйм этих шортов. Мой член в боксера снова ожил, и я ощутил себя глупцом, что не накинул больше одежды, когда появился шанс.
– Огромное спасибо, что позволил мне остаться, – она подошла, обвила руками мою шею и крепко обняла.
Я в ужасе застыл, поскольку член моментально стал еще тверже, стоило Мэнди прислониться ко мне грудью. Девушка, которую я знал уже много лет, сейчас находилась слишком близко, чтобы я чувствовал себя комфортно. У меня будут проблемы, если я не проведу черту. Но было так приятно ощущать ее рядом. И будучи жадным ублюдком, я улучил момент, чтобы тоже обнять ее.