Тсуна прикрыла глаза.
– Могу я подумать?
Репетитор хмыкнул.
– Можешь. До твоей выписки из больницы, раньше всё равно бесполезно.
– Ну, тогда у меня будет очень много времени, – криво усмехнулась девочка, скосив глаза на стоящие у кровати костыли.
– На твоём месте я бы на это не рассчитывал. Думай, решай, – Реборн кивнул на прощание и выпрыгнул в окно.
Тсуна вздрогнула, но потом вспомнила, что Реборна и Мукуро не смог прибить, хотя очень старался, и решила, что после его хвалебных од самому себе какое-то окно вообще не может быть проблемой.
– Да уж, – пробормотала она. – Решай. Знать бы, у кого ещё спросить совета по поводу этого «решай».
========== Часть 37 ==========
К удивлению врачей – и своему собственному – Тсуна выходит из больницы через две с половиной недели. А должна была через шесть. Врач качает головой и говорит о том, что возможности человеческого организма до сих пор не изучены до конца.
«Но не настолько же!» – хочется сказать Тсуне, потому что её не отпускает чувство какого-то подвоха. Не то чтобы она была недовольна ранней выпиской, но это всё равно как минимум смущает. Девочка вздыхает и с неохотой возвращается домой: там будет неизбежный разговор с мамой и ожидает ответа Реборн. Ей страшно.
Но ожидания не оправдались: дома её встретила восторженная толпа детей, едва не снёсшая её с ног, и праздничный ужин, устроенный улыбчивой мамой. Нана вела себя так, будто ничего не случилось, и такое поведение заставляло Тсуну нервничать и ожидать подвоха.
А тут ещё и Реборн со своим предложением!
– Готова дать ответ? – поинтересовался он, выловив девочку в краткий момент одиночества.
– Могу я ещё немного подумать? Мне хотелось бы спросить совета, да и выписка из больницы произошла внезапно… – очень уж не хотелось бросаться в омут с головой, да ещё и в омут абсолютно незнакомый.
Реборн хмыкнул:
– И что, есть, у кого спросить?
Она задрала подбородок и резко кивнула:
– Есть!
– Ну, думай, – великодушно разрешил репетитор, – ещё неделю я могу подождать.
Почему именно неделю, девочка не представляла, но за отсрочку поблагодарила. На самом деле вопрос соглашаться или нет совершенно измучил её за эти дни, но сейчас у неё была проблема посерьёзнее.
К разговору она решила подступиться, когда все расползлись по комнатам, а они с Наной остались убирать последствия праздника.
– Мам, ты не злишься? – осторожно спросила Тсуна, убирая вымытые тарелки на место.
Нана улыбнулась.
– На что?
– Но… Я же наговорила тебе столько ужасных вещей…
Женщина наклонила голову, будто пытаясь понять, о чём это говорит дочка.
– Ах, ты о разговоре в больнице, да?
– Ну, в общем, да, – совсем растерявшись, согласилась девочка.
– Знаешь, я, конечно, немного расстроилась тогда, но потом позвонила твоему отцу, и он мне всё объяснил.
Что именно Емитсу мог сказать о дочери, которую не видел последние два года и о выкрутасах которой должен был узнать совсем недавно от репетитора, Тсуна даже подумать боялась. Но опасалась, что ничего хорошего.
– Что – всё? – с опаской спросила она.
Нана с готовностью принялась объяснять:
– В определённый момент все подростки начинают бунтовать против того, что им, как им кажется, навязывают родители. Они пытаются доказать свою независимость. А ты, Тсуна, всегда была намного эмоциональней Таясу, – женщина вздохнула. – Неудивительно, что это ты показываешь характер, а не он. Так что мы с папой поговорили и пришли к выводу, что тебе нужно дать возможность делать то, что тебе нравится. В разумных пределах, Тсуна, но я надеюсь, что мне не придётся краснеть перед соседями, забирая тебя из отделения полиции.
– Да, конечно, – ошарашено согласилась девочка. Так просто?!
– Запретное всегда кажется более желанным, поэтому я надеюсь, ты быстро разочаруешься в таком образе жизни. А пока – попробуй. Только постарайся больше не попадать в больницу, мама не переживёт, если ты опять окажешься на долгое время на больничной койке!
– И всё? – по-прежнему потрясённо спросила она, явственно слыша звон стекла – это разбивались её представления о реакции матери на недостойное поведение. – Ты больше ничего мне не скажешь? Не отругаешь? Не запрёшь в комнате? Не будешь заставлять ходить в кружок домоводства?
Нана улыбнулась.
– Нет. Единственное, я всё-таки надеюсь, что ты будешь прилично выглядеть. Хм. И ночевать дома. А своё свободное время ты можешь проводить, как пожелаешь.
– Сп-спасибо за понимание, – клацнула зубами девочка, чувствуя, что у неё вот-вот встанут дыбом волосы. – Я люблю тебя, мам. Доброй ночи?
– Спокойной ночи, дочка.
В комнату брата она влетела на первой космической.
– А! Тсуна! А если бы я переодевался? – возмутился Таясу.
– Дверь была не заперта, – мстительно ответила девочка, припоминая первый вечер знакомства с Дино. И нашла взглядом репетитора, тоже устраивавшегося спать. – Реборн, это ты что-то сделал с мамой?
– А с ней что-то не так? – с интересом спросил тот, посмотрев на девочку лукавым взглядом.
– Не так! Она только что сказала, что полностью одобряет моё увлечение, и я могу заниматься, чем хочу. И даже бросить клуб домоводства разрешила!
– Ого! – протянул Таясу, тоже с подозрением уставившись на репетитора.
– По-моему, нормальное поведение любящей матери – дать тебе свободу выбора. Маман – мудрая женщина.
– Нет, Реборн, не нормальное. Ты просто не представляешь, сколько лет я с ней спорила, чтобы она разрешила мне участвовать хотя бы в спортивных мероприятиях. А теперь она просто так разрешила мне драться!
– Хм… Значит, она поняла, что запрещать тебе что-либо бесполезно, и просто смирилась с этим. Я здесь совершенно ни при чём, так что могу только поздравить, – и Реборн демонстративно лёг спать, накрывшись одеялом.
– Ну, я, наверное, тоже… поздравляю, – неловко добавил Таясу под удивлённым взглядом сестры. – Завтра в школу, так что шла бы ты тоже спать.
– Ага… спасибо… – совсем уж потерянно согласилась Тсуна и побрела в свою комнату.
Реборн не соврал ей, это она поняла точно, будто кто-то на ухо шепнул, значит, дело было действительно в разговоре с отцом, внезапно принявшим сторону Тсунаёши. Впрочем, почему внезапно? Он просто понял, что дочка вляпалась по полной и бесполезно её вытаскивать – не поможет.
Но всё равно, разговор с мамой оставил странное ощущение. Пусть Нана и сказала, что всё в порядке, Тсуна чувствовала какую-то пустоту и неловкость. Мама просто не пожелала говорить об их ссоре, сделав вид, что ничего страшного не случилось, только бы не разрушать образ их идеальной семьи, где она – всепонимающая и всепрощающая, самая лучшая жена и мать. И, конечно же, она как всегда послушалась решения своего мужа. Раз глава семьи, появляющийся дома раз в несколько лет, сказал, что дочка это перерастёт и стоит дать ей возможность делать, что хочется, значит, Нана так и сделает. Только вряд ли мама всё-таки приняла это решение, скорее, согласилась для вида.
Тсуна тяжело вздохнула, накрываясь подушкой. Ей не нравилось врать, но и такого решения проблемы тоже не хотелось. Было очень обидно и больно, что мама не хочет её понять, а просто делает вид, потому что так надо. Хотелось бы, чтобы всё было по-другому, но Тсуна вдруг чётко поняла, что от неё здесь почти ничего не зависит и изменить эту ситуацию ей просто не хватит опыта. А мама в глубине души всё равно будет считать, что она права и лучше знает, как Тсуне жить.
Комментарий к Часть 37
На самом деле я очень хотела помирить их по-настоящему. И раза три садилась и тупо пялилась на экран, пытаясь как-то описать это, прежде, чем поняла, что неа. Не катит. А потом перечитывала мангу и увидела момент, как Нана соглашается не обращать внимание на странности с Тсуной, потому что тот передал ей записку от Емитсу (https://vk.com/club153109283?z=photo-153109283_456239255%2Fwall-153109283_178). И тогда получилось это…