Неужто закончились страшные муки?
Копыта стучат по дороге, и кучер
Какую-то песню горланит тягуче.
Вскочила, ору и рукою, как флагом,
Машу, чтоб скорей тормознуть колымагу.
Не колымага! Карета с гербами
Да с вензелями, златыми цветами.
«Спасите! – кричу. – Помогите, принцесса!
Иначе я сгину средь тёмного леса.
Вот-вот страшный зверь доберётся досюда,
Скорее спасайте, вовек не забуду!»
Услышана. Еду с прекрасною девой.
Она не принцесса, не королева,
А Золушка бедная. Ехала с бала –
Спешила домой и ужасно устала.
Недолго мы мчались. Стоим на дороге
И обе трясёмся от страха в тревоге.
Кареты не стало, лишь тыква в кювете
И крысы с мышами пищат в лунном свете.
Цветочек (POV Masha)
Моя лишь вздохнула тихонько подруга
И взором своим обвела всю округу.
Взяла в руки тыкву, хвостатых зверяток,
Что сгрудились возле босых её пяток.
«Пошли, что ли, Маша, настала уж полночь,
Нам вряд ли надеяться стоит на помощь.
Вон там, вдалеке, свет далёкий, смотри же!»
И мы поспешили вперёд. Ближе, ближе!
К сиянию шли, спотыкаясь о корни,
Но скоро дорога стала удобней.
Увидели замок. Высокие стены.
В калитку ворот постучались смиренно.
Она распахнулась, но пусто за нею.
Я рот свой открыла: стою и глазею.
В зелёной траве, на холмике-кочке
Сияет, лучи испуская, цветочек.
Кровавого цвета, манит красотою.
Я руку тяну за цветочком-мечтою…
И, сорванный, так же сияет прекрасно,
Но радость моя оказалась напрасной.
Чудище (POV Masha)
Порывами ветра взметнуло листочки,
Прибило травинки на холмике-кочке.
А ярости рёв, вопли, стоны печали
Нам траурным маршем в тиши прозвучали.
Ну вот. Снова мокро, куда же годиться!
Могла бы – то прочь полетела я птицей,
Но будто верёвки опутали ноги…
Стою. Не могу убежать по дороге.
«Да как ты посмела, девчонка дрянная,
Незваная наглая гостья ночная,
Сорвать мой любимый цветок заповедный,
Отраду всей жизни моей беспросветной!
Да будь ты мужчиной, за это деяние
Подвергнул тогда бы тебя наказанию:
Ты смертью ужасною и неминучею
Погибла б, моими рабами замучена!»
Нависнув над девами глыбой лохматой
И горько стеная над тяжкой утратой,
Преступного действия грозный свидетель –
Стоял двухметровый чудовище-йети.
Ультиматум
«Не знала, что дорог вам этот цветочек.
Сорвала, чтоб мрак разгонять тёмной ночью:
Луна скрылась в небе, не видно дороги,
С подругой отбили несчастные ноги.
Подснежников вам подарю половину,
Уж слишком вы мелочны для властелина.
И стыдно девиц доводить до икоты,
Как будто иной у вас нету заботы».
Со страху бы Маша ещё наболтала,
Но Золушка пнула, и та замолчала.
А старшая, милой оскалясь улыбкой,
Тот час постаралась исправить ошибку
И так заболтала несчастного йети,
Что он позабыл о задуманной мести.
«Отдайте цветок и ступайте за мною.
Я вас накормлю очень вкусной едою,
А спасть уложу на перинах пуховых,
Под балдахином, в кроватях дубовых,
С утра же решу, что же делать мне дальше».
И в замок вошла вместе с Золушкой Маша.
Наевшись от пуза, отмокнувши в ванне,
Уснули девицы в шикарнейшей спальне.
А утром, едва только солнышко встало,
Чудовище слуг-невидимок прислало,
Потребовав срочно явиться пред очи –
Придумало кару другую той ночью.
«За то, что сорвала цветок мой заветный,
Сейчас я тебя призываю к ответу.
Останешься в замке моём ты навечно,
Одеждой и прочим тебя обеспечу,
Не будешь ты знать не забот, ни страданий,
Лишь только мои исполняя желания.
Мне скучно и грустно сидеть в одиночестве
И ждать – ну когда же свершится пророчество.
Ты будешь мне сказки рассказывать разные,
Наряды менять, диадемы прекрасные,
И взор мой своею красой ненаглядною
Все дни ублажать, доставляя приятное.
Здесь скоро забудешь о близких и доме,
Где ты, словно скот, спала на соломе».
Самопожертвование
Как громом сражённая, Маша застыла:
Такой вот расклад не казался ей милым.
Ведь надо обратно. Подснежники вечны,
Но не охота здесь быть бесконечно.
Пусть трудно ужиться и с мачехой злою,
И с вредной, заносчивой сводной сестрою,
Но лучше уж дома, под отчею крышей,
Чем в замке сидеть, уподобившись мыши.