Хулия
Хулия
Там, где обычный человек видел облака, она видела замысловатые узоры и мазки кисти художника. Видела бушующие воды океана и тихую гавань с рыбацкими лодками. Созвездие облаков переплетались в ее воспаленном сознании, создавая фантастические картины несуществующей реальности и чуждых, а может, и вымышленных городов. Лучи солнца были копьями жестокого пришлого Бога, изгнавшего старых языческих божков. Дождь-слезы были искуплением за ошибки и отголосками прошлой жизни.
Ветер и ураган, град и шепот травы – во всем она видела предзнаменование, видела указующий перст судьбы.
И каждый рассвет после сумрака ночи давал ей новую надежду, заставлял сердце биться в унисон с самой природой.
С самого рождения Хулия была не обычной девочкой. Она была другой.
Она была одиноким месяцем, заплутавшим между россыпью звезд. Родником в пустыне. Ярким цветком среди песчаных дюн.
Печать отвергнутых, но не забытых богов – отметила ее с рождения.
Вместо веселых детских игр и шарад, она часами смотрела на языки пламени, искрящихся в очаге. Огонь полыхал – то угасая, то возрождаясь. Он дарил – то боль, то покой. Огонь жил, пробуждая отклик в ее сердце. Его языки ласкали тонкую кожу, проникая сквозь ее и жгли ее изнутри. Охваченная внутренним пламенем, Хулия устремляла отстраненный взгляд вдаль. И ее взору открывалось то, что скрывали высокие ворота и забор, уверенные стены дома и традиции, обычаи – укутавшие ее с ног до головы. Ее взгляд вырывался из повседневности, бежал за лучами, плыл за облаками. Ветер подхватывал ее и нес вперед. И Хулия видела то, что было скрыто от глаз обычных людей. Она видела леса и исполинские деревья. Видела лазурные реки, холодные озера, снежные горные вершины и бесконечный, не знающий края океан. Она чувствовала его запах – запах соленой горьковатой полыни и зеленых водорослей, змеями оплетающих ее щиколотки и ступни ног. Она вдыхала загрязненный воздух незнакомых городов и опиумных настоек. И этот воздух наполнял ее легкие и заплетался в извилинах ее мыслей, рисуя реалистичные картины.
И солнце, там, куда скрывался закат, освещало по-другому. Оно горело тем пламенем, который жег ее изнутри. И Хулия чувствовала желание окунуться в ледяные воды, чтобы погасить пламя.
Фантазии и мечты в ее голове навсегда переплелись между собой, даря мгновения забвения и часы сомнений и страданий. Хулия была заперта в маленьком забытом богами городишке, на самой окраине земли.
На окраине мира Хулия влачила свое одинокое существование.
Ее странность даровала ей мечты, но окутала ее путами одиночества. И вырваться из окружающего мрака, Хулия не видела ни одной лазейки.
Черные врата были заперты. И стража, не знающая ни сна, ни усталости окружала ее, не позволяя забыть – кто она.
Другие дети не любили ее, они не звали играть ее в свои игры. Им она была чужда, непонятна.
Хулия была особенной!
Все женщины в их роду обладали даром! И рождение девочек несло в себе уже печаль и одиночество. Женщины в их роду видели прошлое, скрытое смертью, и читали будущее по извилистых линиям, по опавшей листве и запаху трав.
А настоящее, казалось, а может, и было призрачным и предвиденным до скуки.
Хулия лечила одним прикосновением. Ее руки несли заботу и тепло. Они даровали надежду другим. Но только не ей.
Хулию оберегали как сокровище, она была даром, отданным другим. Шли годы, а в ней видели только предсказательницу, а не юную девушку.
Хулию заперли в золотую клетку и выбросили ключ в болото чужих желаний. Так далеко, что он затерялся на дне океана, который затерялся в далеком мире, где ей не было места.
Мать Хулии умерла, когда девочке исполнилось десять лет, и сила матери хлынула к ней, готовая поглотить ее. Три дня девочка пролежала в горячке. Ее тело было переполнено чужой силой, которая вторглась в ее кровь, навсегда лишая ее попытки бегства.
Так было всегда, новый день приносил тени вчерашнего.
Приходили разные люди – бедные и богатые, добрые и злые, с названными именами и скрытые черными масками. Череда требовательных лиц и настойчивых голосов.
Отец принимал гостей с радушной улыбкой. Он угощал их, развлекал… Для гостей были открыты черные врата.
А затем наставал черед Хулии.
Гостя или гостью заводили в комнату с черными портьерами и тусклым светом одинокой свечи. Гости щурились, пытаясь разглядеть хозяйку, а Хулии был не нужен свет.