Ее глаза привыкли к вечной тьме. Тьма царила в ее сердце, и, казалось, не было спасения от гнетущего одиночества, которое не оставляло ее ни на минуту. И даже когда ее губы молвили слова и дрожали в слабой улыбке, сердце ее в тисках держали раскаленные прутья. Языки пламени – то вспыхивали с невероятной силой, сжигая все на своем пути, то утихали, превращаясь в маленькие тлеющие угольки.
Череда живых, отнимающая все силы, спадала ночью. И не они волновали ее!
С живыми Хулия еще справлялась.
Но ночью приходили мертвые…
Они вторгались в сумасшедшие сны, они пугали страшными видениями, они опутывали цепями, которые было не разорвать. Тяжелые путы тянули ее вниз, в бездну ее страданий.
Мертвые не оставляли ее ни на минуту.
Если дни приносили усталость и опустошенность. Ночи несли страх и ужас. Демоны пришлого Бога терзали душу Хулии, и она не знала покоя.
Ее тело и душа стали ристалищем боя отвергнутого ангела и его отца.
Обессиленная Хулия не знала покоя, она не знала, кто выйдет победителем в этой борьбе.
В четырнадцать лет Хулия расцвела. Она превратилась в красавицу. Ее черные волосы, достигающие пят, игривыми кудрями привлекали взор. Черные, как ночь глаза, сияли горящим пламенем. Его языки заставляли румяниться ее щеки.
Не было в этом мире мужчины, который мог бы отвести от нее взгляд.
Но если другие девушки готовились к свадьбе, то Хулии лишь оставалось по звездам предсказывать счастливую дату.
Удел других был свадебные хлопоты и звон колоколов. А Хулию ждала другая судьба.
Печальная, и словно неживая, как кукла, она сидела во главе стола. И когда другие веселились и пили вино, она видела то, от чего хотела бы укрыться. За мягкими улыбками и добродушными лицами она видела черные души и внутренних демонов. Ядовитые змеи окружали ее, желая ужалить молочную кожу.
Хулия сидела на свадьбах как на поминках. Ее губы не трогала даже легкая улыбка. Печаль сковала ее по ногам и рукам…
Наконец-то отец заговорил о ее браке. И Хулия ожила. В ее глазах потухло неистовое и сжигающее пламя, в них всколыхнулась надежда – первая за многие мгновения.
Хулия, как и другие девушки, стала проводить больше времени перед бронзовым зеркалом. Часами она расчесывала черные вороные волосы, уносясь мечтами в небесную высь!
Теперь каждый вечер в сопровождении служанки Хулия гуляла по городу. Улыбка расцвела на ее лице бутоном розы.
Теперь ее окружало новое сияние. Свет, который лился из души.
И демоны отступили прочь, даруя девушке передышку от ночных кошмаров.
Шли дни и недели, их сменяли месяцы, но только женихи не спешили в дом Ганзалес. Они обходили его стороной.
Молодые люди приходили узнать будущее, просили подыскать невесту. Но никто не просил ее руки...
Страшные кошмары вернулись. И демоны радостно скалились в ее душе. И не было никого рядом, кто бы мог помочь ей. Кто бы поддержал ее и подсказал что делать.
Черные глаза угасали с каждым днем, их сияние почти сошло на нет.
И вот в их доме заиграли свадебные трубы. Хуан Ганзалес ввел в свой дом новую жену, которая была моложе его дочери.
И когда праздничный пир был в самом разгаре, Хулия пришла в негодование.
Ее глаза превратились в змеиные щели, щеки пожелтели и губы искривились в злой насмешке.
И сразу же прокисло отменное вино, а пища издала противное зловоние, черви закопошились в только что приготовленных угощениях…
Гости в ужасе бросились прочь, сметая столы со зловонной пищей.
Хуан Ганзалес запер дочь в высокой комнате с черными портьерами. Его обуял настоящий страх, ибо дочь его стала незнакомкой в собственном доме.
В городе поползли слухи – страшные, внушающие страх.
Те, кто был на празднике, рассказывал об ужасах, которые рождало их воображение. А те, кто не был приглашен, изливали свою обиду, сочиняя небылицы. Их лживые уста шептали, возводя Хулию в ранг первобытных демонов.