— Кит! — прошелестел Тео, не веря своим глазам. — Ты вернулся к нам?!
— Потом, малец, всё потом, — скупо ответил Кит Крейн. — Лесли. Открывай эту дверь. Вика нужно спасать, здесь он точно не жилец.
Она не ожидала, что отец Вика — от него было невозможно оторвать взгляда — знает её по имени. Она понимала, что он, вероятно, выведал о ней всё, потому что охотился на неё, а потом и защищал, но поверить в это было трудно. Однако медлить было некогда.
Стиснув зубы и наплевав на боль, она рывком добежала, схватившись за ногу, к старой и неказистой деревянной двери, вложила ключ в скважину и торопливо провернула…
Взявшись за ручку, Лесли хотела открыть, но Кит остановил её рыком:
— Нет! Все вместе, иначе вас размажет во времени. Дверь впускает и выпускает только один раз в одно время-пространство. Запомните это. Только один!
— Запомнила, — кивнула она и вгляделась в волевое лицо Кита Крейна.
И тот оскалился в улыбке, неожиданно точно такой же, какая была у Вика — широкая, с крупными зубами, белая, яркая и очень весёлая.
Лесли почувствовала себя так, словно её крепко обняли. И на миг ей правда стало легче.
— Молодец, — тепло сказал он и цокнул языком. — Рад, что у моего сына есть и вкус, и голова на плечах. Только лишь бы не упустил такую девчонку, м?
Каждая горькая шутка внушала Лесли надежду, что Вик будет живым, и упустить её он может, потому что будет цел и невредим.
Закусив щёку, чтобы не заплакать, она похромала назад, к каменистой насыпи, чтобы дотащить Вика до двери.
Holy Ground — Within Temtation
Сущность металась и агонизировала. Её безжалостно кромсали на части, но и она не единожды ранила своих мучителей. Адам заметно воспрянул духом, когда заметил, что к ним присоединился Кит — он считал его главным в их маленькой дружной семье вендиго, и с особенным азартом вгрызся в плоть Иктоми, пронзая её хвостом.
Паучиха не могла нагнать Рин, способную телепортироваться и атаковать внезапно, однако и та уставала. Стрелок метко попал Паучихе в один из глаз, и она взревела.
В воздухе потянуло гарью. Небоскрёб начал гореть. Разрушенный этаж под багровыми облаками потихоньку охватывало пламя, и вендиго заметно заволновались: огонь был их слабостью и погибелью.
Он отбирал у них силы, он делал их уязвимыми. И Иктоми метнулась в пламя сама, лишь бы косматый дьявол Каллиген оставил её в покое.
Он разжал когти, только когда красные языки лизнули ему спину и бёдра и охватили. Рин стремительно телепортировалась к нему, срывая с бурых бёдер его накидку и пытаясь потушить ею огонь.
— Ненавис-с-с-стные, — прошипела Иктоми.
Коротким, но сильным ударом она смела прочь Рин, и та упала со стоном упала в кольцо пламени, теряя сознание.
— Презренные люди.
Хак уже подбежал к Вику, чтобы помочь Лесли — одна она не справилась бы и не донесла его до двери. Канареечный плащ был порван и залит кровью. Красивое лицо отмечено порезами и ушибами.
Вик смотрел в небо, раскинувшись на камнях и не реагируя ни на что от боли. Он был жив, но не способен ни драться, ни двигаться — только слабо и редко моргал, чувствуя, как кровь стекает из уголка губ к подбородку.
— Сейчас помогу, братец, — выдохнул Чиун. — Сей…
— ХАК! Лесли закричала, пытаясь предупредить, но было слишком поздно.
Чёрный коготь вспахал его грудь и поднял убийцу на высоту к самым жвалам Сущности. Агонизирующая боль сотрясла тело Хака Чиуна, выхватившего свои ножи.
Из последних сил он стиснул их в руках прежде, чем Сущность сунула его между жвал в пасть и принялась поедать и размалывать жуткими своими челюстями — ещё живого.
Адам вскочил на лапы. Шерсть на нём всё ещё горела искрами, но он всё равно бросился на коготь Сущности, терзая и яростно ревя. Он не хотел отдавать ей Трюкача.
Хак, которого Сущность уже раздавила пополам в пасти, был наружу только по пояс. Он запомнил навсегда — сколько хватало ему при жизни и существовании после смерти — этот крик и отчаянную попытку спасти, и булькнул тёмной кровью, вылившейся из горла на грудь:
— Бегите отсюда! Уходите все! Пока она меня ест, — хотел добавить он и безумно рассмеялся, обнажив зубы, испачканные в собственной крови. От его ног уже осталась каша, но он бил и бил Сущность ножами, зная, что ранит её слишком слабо, но не желая сдаваться.
— Отпусти мальчишку, мразь! — Калеб Куинн палил крупнокалиберными. Он много оружия взял с собой из закромов, и из своего времени, и посовременнее, но Иктоми развернула ещё одну суставчатую лапу и играючи отсекла голову Стрелку, который приблизился к ней слишком близко.
… Лесли обвела глазами мир вокруг.
Всё было в огне, и огонь был в ней. Потное от жара, чёрное от копоти лицо она утёрла рукой.
Она упала рядом с Крейном на камни и молча подняла его к себе колени, постанывая от тяжести безвольного мужского тела и собственных занывших ран.
Неужели так всё и кончится? Она вспомнила о ритуальных лентах и устало вынула их из кармана джинсов, накинула на грудь Вика и прижала их к его ране.
— Очнись, — прошептала она, хотя его глаза были открыты, только вот сознанием он был совсем не здесь.
Всё без толку.
Адам терзал Сущность и рвал её когтями безрезультатно. Когда она закончит пир и сожрёт Хака, она примется и за него. Рин лежит в огне без сознания. Тео и Кит… они могут ещё спастись, но вряд ли станут, это Лесли видела по их глазам и знала: если погибнут все, они пойдут драться насмерть.
— Очнись. Она обвила лентой свою и его руки, не понимая, зачем был нужен этот чёртов ритуал.
Зачем они вспоминали своё прошлое и рвались прочь отсюда. Это было безнадёжно с самого начала.
Стиснув его сбитую руку, Лесли тускло улыбнулась.
Она не была сильной при жизни, но никто не мог лишить её возможности встретить свою смерть достойно…
… Ворон летел в багровом небе, и под аспидными крыльями мелькало зарево бесконечного пожара, сжигающего всё живое.
Ворон смотрел вниз, на стеклянную Башню, где огромная Иктоми билась с теми, кто должен был выбраться из этого мира — в свой.
Ворона вели двое, кто призвал его, воплощение Смерти, маленькое пёрышко из чёрного убора самого страшного, грозного, беспощадного и справедливого божества среди всех.
Он посмотрел на того, кто призывал его и просил когда-то защитить. Этот человек танцевал с ним Пляску Духа, а теперь неподвижно лежал в руках любимой женщины и медленно умирал.
Ворон посмотрел ему в глаза, стеклянные и отчаянные, а человек посмотрел на Ворона, чёрной тенью летящего с неба.
И Ворон начал медленно и величественно кружить в воздухе, с каждым таким кругом опускаясь всё ниже, пока не накрыл тяжёлыми крыльями лицо Кархаконхашикобы.
Лесли не смела пошевелиться.
Рассыпаясь агатовыми перьями и тяжёлым дымом, тот, кто пришёл из чертогов смерти, проникал в приоткрытые сухие губы индейца, который готов был поделиться с ним своим телом. Вик глотал перья и дышал дымом, и раны его перестали кровоточить. Они не исчезли, но ему вдруг показалось, что он может встать — и встал, поднимаясь с горящей земли и глядя на Иктоми неожиданно прояснившимся взором.
Она не ожидала, что Крейн налетит на неё сбоку и с неожиданной для человека силой подсечёт ноги. В его руке блеснул нож, и он надвинул на лицо чёрно-белую маску.
— Беги за Рин, — рыкнул он Адаму, и тот кивнул, соскочил с паучихи и прыгнул к огню, но тут же неуверенно заплясал перед оранжево-красной стеной.
Он видел Рин, и на миг ему почудилось, что она приоткрыла глаза. Ему было страшно сгореть заживо. Но ещё страшнее было опять никого не спасти.
Сущность потянулась к ним с Духом, но Крик отбил замах её лап — и вновь она ощутила странную силу в нём, такую, что он мог теперь противостоять ей, драться с ней!
Заворочавшись огромным телом, Иктоми метнулась вбок, но Крик последовал за ней, разворачиваясь.
Он выдохнул, одним сильным ударом топора снёс ещё одну лапу, а затем, когда тварь склонилась к нему ниже, полоснул ей по глазам ножом. Иктоми взревела от боли и ярости, и Вик понял: пора.