Кофе варится в кофеварке, словно в узкой шляпе фокусника. Шипит, булькает, дымит длинной-длинной лентой-серпантином. Вот-вот выплеснется на стенки чашки голубем или юношей в шляпе. Или каким другим знаком-символом. У волшебника Сулеймана все по-честному, без обмана.
Засовывая руку в варежку-прихватку, я подношу кофеварку к дрожащей от пролетающего лайнера чашке, словно к зайцу, что прижал уши-ручки к спине, зайцу, что стоит на блюдце, как на льдине-острове, в ожидании Мазая, стоит на двух огромных лапах, в страхе распахнув глаза, каждый величиной с эту самую чашку.
Резко брякнувшим о пол блюдцем зазвонил телефон, разрушая последние надежды, вырывая из медитативной попытки досмотреть кошмар. Это была племянница Аля. Ее голос был взволнован. Кто-то преследует ее. Уже который день идет по пятам. Она думает, что это бандиты или, что хуже, частный детектив. Ей очень неприятно и страшно. И главное – унизительно…
Поговорив с напуганной девочкой и успокоив ее, я задумался: почему она жалуется мне, а не своему влиятельному богатому мужу? Неужели она так боится его ревности? Если так, то это очень плохо. Плохо жить без доверия и взаимопонимания.
Впрочем, это совсем не мое дело. Сами разберутся. Мое дело – писать. На днях мне подкинули заказ на роман из одного издательства. Неплохо было бы сдать хоть одну рукопись в срок. А значит, нужно писать уже сегодня, с понедельника. И хотя, как известно, понедельник день тяжелый, все добропорядочные граждане начинают с него свою рабочую неделю-эпопею.
Я включил телевизор. И всюду, на всех каналах, только и разговоров о саммите большой сороковки, что должен состояться в эти дни в Питере. Саммите сорока самых преуспевающих демократических государств, большая часть которых европейские, но есть и арабские, и дальневосточные.
Программа саммита разнообразная. Обед, парад, подписание коммюнике и протоколов по борьбе с заразами-болезнями и помощи странам третьего мира. А также вопросы энергетической безопасности и обсуждение энергетической хартии. Затем посещение конгресса «Дети мира против террора», юбилей важного события и отдельная встреча в рамках большой восьмерки президентов США, Японии, Германии, Великобритании, Франции, Канады, Италии и примкнувшей к ней в последнее время России.
И вдруг это окно в мир, именуемое телевизором, а точнее, восьмая кнопка пульта и восьмой канал, натолкнули меня на мысль. А что если?.. Может, написать что-нибудь о теракте?.. По телевизору показывают репортаж про будущий саммит сорока в этом городе. Сорок разбойников на саммите в шикарной пещере. В которую чудом проник бедный юноша Али. Али – сын своего Бабы.
Когда-то я писал о любви Али к моей племяннице Алле, с ее слов. Пришла пора продолжить эту историю. Итак, Али-баба и сорок разбойников. Усевшись к третьему окну моего кабинета – компьютерному, я начал писать…
Глава 1
Ирек
У каждого из нас существуют периоды распада, когда все вокруг и внутри тебя разом начинает рушиться, разом валиться из рук, твоих ли, Бога ли. И мир вокруг распадается-рассыпается на клетки, на атомы, на мелкие кристаллы-снежинки. И ничего не получается изменить или предотвратить, что бы ты ни предпринял, как бы ни крутил ручку и ни пробовал поменять угол зрения или координаты собственного местоположения в этом мире. Как бы ни пробовал эти снежинки на вкус и цвет, собирая их, словно пазлы, в единую, гармоничную картину.
И вроде ты знаешь: надо пережить черную полосу, перетерпеть, и все само собой как-нибудь наладится и образуется. Все сама наладит и образует великая гармоничная сила, что есть сверху и вокруг тебя. Ан нет, ты в этом состоянии должен дойти до самого дна, до полного разочарования и отчаяния, до состояния, когда включаются ген самоуничтожения или код на взрывном устройстве внутри твоего организма – это уж кому как угодно.
Чтобы лицом в грязь, в хлопья грязного мокрого месива, в урну-воронку с грязно-черными опаленными краями, чтобы было так стыдно и плохо, что ты достанешь из помойного ведра недокуренную сигаретку и судорожно уцепишься за нее, как за маковую соломку. И тебе это не покажется неприличным, потому что все границы дозволенного и недопустимого размыты, все ориентиры стерты.
Представь, в таком состоянии ты выходишь на улицу и видишь вокруг столько веселых и энергичных людей. И не понимаешь: чему они так радуются и куда собираются приложить эту свою светлую, веселую энергию? И главное, зачем?