Мария расстелила на полу принесённые с собой белые рушники и усадила на них Катьку, заставив предварительно сбросить с себя всю одежду. Без одежды Катька чувствовала себя неуютно, но атмосфера таинственности и загадочности, всегда сопровождающая любое гадание, помогла девушке преодолеть первоначальное смущение, и дальше она стала чувствовать себя спокойнее.
— Боже ж ты мой — до чего исхудала! Одна кожа и кости! — всплеснула руками Ганна.
Она не видела Катьку голой всего несколько дней — совсем недавно они мылись в бане, но теперь ей казалось, что за эти несколько дней дочь ещё больше осунулась и похудела.
Мария поднесла палец к губам, призывая к молчанию, и принялась бормотать вполголоса какие–то заклинания. Ганна с интересом следила за её действиями.
Закончив бормотать, Мария извлекла откуда–то из глубин принесённой с собой торбы пучок сушеной травы. Попросив у Ганны огня, подожгла траву и принялась обкуривать ею Катьку. Девушка закашлялась от дыма, но Мария, успокаивая, ласково погладила её по голове:
— Тихо. Тихо. Дым всё скажет. Это буркун–трава, от её дыма ничего не скроется.
Дым был совсем не едким, но каким–то особенным — с лёгкой и немного пряной горчинкой.
После того как истлел первый пучок, Мария достала из своей торбы второй и вновь принялась обкуривать Катьку. Постепенно вся хата наполнилась дымом. Стало трудно дышать. У Катьки, Ганны, да и у самой Марии на глазах появились слёзы.
Ганна закашлялась, будучи не в силах больше сдерживаться, и нетерпеливо спросила:
— Долго ещё?
Мария лишь отмахнулась:
— Терпи и молчи, а то всё испортишь.
Гадалка подожгла ещё один, самый большой, пучок травы, подойдя к Катьке, ещё раз основательно окутала девушку дымом и, не дожидаясь, пока буркун истлеет, потушила его прямо ладонями, истёрла в мелкую труху, посыпала её на голову Катьке и отчётливо произнесла:
— Буркун, дай свою силу! Дай знать, кто мешает жить, кто недоброе задумал? Что за хлопец к Катьке ходит? Что он за человек? Как его отвадить?
При словах о хлопце Ганна внимательно посмотрела на дочь, но та была словно во сне и лишь покачивалась в такт словам Марии.
— Откуда он? — громко спросила Мария.
— Я не знаю. Я не знаю откуда, — каким–то чужим, усталым и незнакомым голосом ответила Катька и покачала головой.
Ганне казалось, что она или спит, или просто не в себе от дыма.
— Говори. Покажи ей, буркун, откуда хлопец. Покажи деревню его, хату его. Видишь, Катька, хату? Видишь деревню?
— Не вижу. Один бурелом да чаща дикая. Волки да медведи вокруг. Нет никакой хаты. И деревни нет, — всё тем же чужим голосом ответила Катька.
— Он перед тобой! Хлопец твой перед тобой. Помоги, буркун, увидеть его! Помоги нам! Что ты видишь, что чувствуешь? — Мария положила руки Катьке на голову и заглянула ей в лицо.
По лицу девушки пробежали едва заметные судороги.
— Не вижу. Ничего не вижу. Какой–то чёрный тулуп. Его тулуп. Вроде и не он это. Тяжко мне. Тяжко.
— Помоги, буркун–трава, узнать нам, кто спасёт от напасти? Кто поможет отвести лихо? Укажи, кто? — продолжала заклинать Мария. — Что видишь, Катька? Что видишь, говори!
— Отца вижу. Малую Зимницу вижу. Пожар. Колесо у него в руках. От телеги колесо. Больше ничего. Тяжко мне. Отпустите меня! — простонала Катька и в изнеможении рухнула на расстеленные на полу рушники.
— Что ты, Катенька! — всплеснула руками Ганна и бросилась к дочери.
— Теперь уже всё. Не бойся — сейчас она придёт в себя. Надо только водой лицо помочить да воздуха свежего пустить, — заверила её Мария.
Ганна уже хотела было выпроводить от греха подальше Марию восвояси, но потом, убедившись, что Катька и в самом деле пришла в себя после того, как её лицо окропили холодной водой из бочки в сенях, успокоилась и принялась проветривать хату.
— Что у вас тут — не пожар ли? Откуда столько дыма?! — испуганно спросил прибежавший из хлева Василь.
Рябая, уже немолодая, но всё ещё крепкая кобыла медленно тащила сани по узкой, припорошенной свежим ночным снегом дороге. Василь, запахнувшись в кожух, смотрел по сторонам на занесённое снегом поле и вспоминал вчерашнее гадание Марии. Гадалка после окуривания Катьки выглядела растерянной и толком так и не смогла ничего истолковать из сказанного дочерью. Разве что сказала, что парень — нездешний, но это Василь знал и сам. А главного — кто он да откуда — так и не сказала. Но удивительнее всего было то, что Катька увидела отца в Малой Зимнице. А как раз утром пришли от Старжевских и сообщили, что пан отправляет Василя за лисьими шкурами в зачёт будущих отработок как раз в Малую Зимницу.