Капитан Рённов сразу понял, почему лейтенант был столь предупредителен.
— Вот это да, Петер! — воскликнул он, не спуская глаз с девочки.
— Слышишь, мать? — довольно усмехнулся Йегер.
— К сожалению, здесь, в этих глухих местах, детям невозможно привить хорошие манеры. Они почти никого не видят, кроме прислуги, — вздохнула фру Йегер. — Не горбись, Тинка! Держись прямо.
Длинная, тоненькая, как прутик, Тинка послушно выпрямилась и тряхнула белокурой головкой, силясь непринужденно улыбнуться: у нее была трудная задача — скрыть от гостей пластырь на подбородке — позавчера она провалилась на кухне в погреб.
Вскоре трое мужчин, попыхивая трубками, уже уютно сидели за картами и перед каждым стоял дымящийся стакан пунша. Две сальные свечи в высоких латунных подсвечниках возвышались на ломберном столике, две точно такие же — на раздвинутом столе у стены. Они освещали только висевший на бечевке под зеркалом календарь и окаймленное кружевами лицо фру Йегер, которая сидела очень прямо и вязала. В комнате было так темно, что едва можно было различить стулья у печки и у двери в кухню, откуда время от времени доносилось шипение жарящегося мяса.
— Три взятки, чтоб мне провалиться, три взятки, и на такой-то карте! — воскликнул капитан Рённов, всецело захваченный игрой.
— Спасибо… Спасибо! — сказал он Ингер-Юханне, когда она, увидев, что трубка погасла, поднесла ему зажженную бумажку. — Спасибо тебе, — повторил он еще раз, затягиваясь и выпуская дым, и его пристальный взгляд снова задержался на девочке. Выражение ее лица поражало живостью, и, пока она стояла у стола и следила за игрой, ее большие темные глаза двигались под ресницами, как две черные капли.
— Так как же тебя зовут, дитя мое? — рассеянно спросил он снова.
— Ингер-Юханна, — слегка насмешливо повторила она, стараясь не глядеть на гостя.
— Ах, да, да… Теперь мне сдавать? Я просто голову потерял от вашей дочки, сударыня. Я охотно взял бы ее с собой в Кристианию[4] и показал бы супруге губернатора. Уверен, что мы имели бы потрясающий успех… Ну, наконец-то сдано правильно. Чей ход?
Облокотившись на спинку кресла, в котором сидел отец, Ингер-Юханна не отрывала глаз от карт, но лицо ее залилось краской.
Рённов продолжал исподтишка наблюдать за девочкой.
— Божественное зрелище! Божественное зрелище! — воскликнул он, смешал в правой руке карты, которые только что тщательно разложил, и бросил их на стол. — Я, конечно, имею в виду манеру игры лейтенанта. Вы меня, надеюсь, понимаете, сударыня?.. — многозначительно кивнул он. — Черт возьми, Петер, это карта, на которую можно ставить без риска. Ты понимаешь, что я говорю? Козырь! Козырь! Козырь! Козырь!
Он торжествующе выложил на стол одну за другой четыре сильные трефы, не дожидаясь хода партнеров.
Хотя капитан высказал вслух самые заветные мечты фру Йегер, на лице ее ничего не отразилось, и она сказала совершенно безразличным тоном:
— Дети, вам давно пора сказать всем спокойной ночи и идти спать. Попрощайтесь как следует с гостями.
По их лицам было видно, как они разочарованы приказом матери, но им и в голову не пришло ослушаться. Дети обошли стол и по очереди подали руку капитану и лейтенанту. Девочки сделали реверанс.
Лейтенант вдруг обернулся, вытянул шею и разинул рот, точь-в-точь как Вороной на конюшне. Это было последнее, что заметил Йёрген, уже выходя из комнаты.
Фру Йегер, не переставая усердно вязать, выпрямилась.
— Вы ведь прежде бывали в доме у моего брата, губернатора, господин капитан, — начала она. — Они люди бездетные и живут на широкую ногу. Надеюсь, по приезде вы нанесете им визит?
— Конечно, сударыня! Было бы просто преступлением этого не сделать. Вы, верно, подумываете о том, не отправить ли к ним одну из ваших дочерей? Уж кто-кто, а супруга губернатора могла бы ввести в свет молодую девушку, и ваша Ингер-Юханна…
Фру Йегер помедлила с ответом, и в голосе ее прозвучала подавленная горечь:
— Это было бы для нас нежданной радостью, и мы, бедные хуторяне, едва ли можем рассчитывать на такую честь от нашей знатной невестки. Мелкие обстоятельства порождают, к сожалению, мелких людей, только сильные переживания формируют характер. А мой брат сделал ее счастливой.
— Вот именно, сударыня, и разрешите поэтому вашему старому другу позаботиться о вашей прелестной маленькой Ингер! — воскликнул капитан Рённов.