В ней была поэтическая струнка, в этой Холли. И она была неплохой провидицей в том, что касается судьбы. Я понятия не имела, что Холли так глубока, и мне снова стало за себя стыдно. Телепат не должен быть захвачен врасплох, как я сейчас. Я так старалась держаться подальше от людских разумов, что пропускала важные сигналы.
— Или всё из этого, или ничего, — сказала я. — Может люди просто примут это. Не во всех странах. То есть, как подумаешь, что случилось с вампирами в Восточной Европе и части Южной Америки…
— Папа Римский никогда не уладит это в одиночку, — высказалась Холли.
Я кивнула. — В каком-то смысле трудно решить, что говорить, я думаю. — Большинство конфессий (извините) чёртову прорву времени выбирали библейскую и теологическую политику по отношению к немертвым. Сообщение вервольфов, конечно же, добавит им морщин. Они определенно живы, в этом сомнений нет… Но они имеют ещё одну жизнь, в противоположность «умершим».
Я переместила вес с одной ноги на другую. Я не планировала стоять здесь, решать мировые проблемы и размышлять о будущем. К тому же, я устала ещё с прошлой ночи. — Увидимся, Холли. Может, ты, я и Амелия сходим как-нибудь ночью в кино в Кларисе?
— Конечно, — ответила она немного удивлённо. — Амелия не слишком высокого мнения о моем ремесле, но, мы хотя бы можем «разговоры разговаривать».
Уже позже, я поняла, что наша тройка не будет удачной, но какого чёрта. Мы могли бы попытаться.
Я ехала домой, пытаясь угадать, будет ли кто-нибудь меня там ждать. Ответ я получила, когда припарковалась возле автомобиля Пэм у черного хода. Пэм, конечно же, водила консервативный автомобиль, Тойоту с наклейкой на бампере «Фангтазия». Я даже удивилась, что это не минивэн.
Пэм и Амелия смотрели DVD в гостиной. Они сидели на диване, но не обнимались. Боб свернулся в моём кресле. У Амелии на коленях была миска с попкорном, а у Пэм в руке бутылка «Настоящей крови». Я вошла и увидела, что они смотрят.
«Другой мир». Хмм.
— Кэйт Бэкинсейл — горячая штучка, — сказала Амелия. — Как работа?
— Хорошо, — ответила я. — Пэм, как это ты получила два свободных вечера подряд?
— Я это заслужила, — ответила Пэм. — У меня уже два года не было выходных. Эрик согласился, что я имею на это право. Как ты думаешь, как бы я смотрелась в том чёрном костюмчике?
— О, так же хорошо, как и Бэкинсейл, — сказала Амелия и повернулась к Пэм с улыбкой. Они были на стадии «сладкая парочка». Принимая во внимание полное отсутствие у меня этой самой «парочки», рядом я находиться не хотела.
— Эрик узнал что-нибудь об этом парне Джонатане? — спросила я.
— Не знаю. Почему бы тебе самой не позвонить ему? — сказала Пэм с полным отсутствием интереса.
— Точно, ты же не на работе, — пробормотала я, и потопала назад в свою комнату, сердитая и немного пристыженная. Я набрала номер Фангтазии, даже не подсматривая. Это нехорошо. А ещё он был в быстром наборе на моём сотовом. Чёрт. Совсем не то, о чём я хотела бы сейчас подумать.
В телефоне пошли гудки, и я отложила своё безрадостное размышление. Разговаривая с Эриком, приходилось быть в полном внимании.
— Фангтазия, бар с укусом. Лизбет слушает. — Одна из клыкоманок. Я покопалась в своём ментальном чулане, пытаясь сопоставить лицо имени. Отлично — высокая, очень круглая и гордящаяся этим, лунообразное лицо, великолепные каштановые волосы.
— Лизбет, это Сьюки Стакхаус, — сказала я.
— О, привет, — ответила она, вроде бы пораженно и впечатлено.
— Гм… привет. Слушай, могу я поговорить с Эриком?
— Я посмотрю, свободен ли хозяин, — прошептала Лизбет таинственно и благоговейно.
«Хозяин», ущипните меня.
Клыкоманами были мужчины и женщины, которые любили вампиров так сильно, что хотели находиться рядом с ними каждую минуту вампирского бодрствования. Работа в таких местах как Фангтазия была хлебом с маслом для этих людей, а возможность быть укушенными, расценивалась почти как священная. По кодексу клыкоманов они удостаивались чести, если какой-нибудь кровопийца хотел продегустировать их; и если они умирали от этого, что ж, это тоже было честью. За всем этим пафосом и непонятной сексуальностью типичного клыкомана стояла основная надежда, что какой-нибудь вампир решит, что клыкоман «достоин» того, чтобы быть превращенным в вампира. Похоже на психологический тест.
— Спасибо, Лизбет, — сказала я.
Лизбет положила трубку с глухим стуком и ушла искать Эрика.
Более счастливой я её сделать не могла.
— Да, — сказал Эрик минут через пять.
— Ты занят?
— Да так… ужинаю.
Я наморщила нос. — Хорошо, надеюсь, ты уже наелся. Ты узнал что-нибудь о Джонатане?
— Ты снова его видела? — резко спросил Эрик.
— Да нет, я просто спрашиваю.
— Если увидишь его, я должен немедленно знать.
— Хорошо, узнаешь. Так что ты выяснил?
— Его видели и в других местах, — сказал Эрик. — Он даже приезжал сюда однажды ночью, когда я отсутствовал. Пэм у тебя, верно?
У меня аж похолодело в животе. Возможно, Пэм спала с Амелией не из-за её привлекательности. Возможно, она объединила дело с хитростью, и оставалась с Амелией, чтобы следить за мной. Проклятые вампиры, подумала я сердито, потому что этот сценарий был слишком похож на инцидент в моем недавнем прошлом, причинивший мне невероятную боль. Я не собиралась спрашивать. Знание было бы хуже, чем подозрение.
— Да, — процедила я. — Она здесь.
— Хорошо, — сказал Эрик с некоторым удовлетворением. — Если он снова появится, она сможет об этом позаботиться. Не то, чтобы она из-за этого там, — добавил он неубедительно. Явно запоздалая мысль была попыткой Эрика успокоить мои расстроенные чувства; естественно это не являлось результатом какого-либо чувства вины.
Я хмуро посмотрела на дверь. — Ты собираешься мне рассказать, почему так нервничаешь из-за этого парня?
— Ты не видела королеву с Роудса, — сказал Эрик.
Это не не было началом хорошей беседой. — Не видела, — ответила я. — Как у неё дела с ногами?
— Отрастают, — сказал Эрик после краткого замешательства.
Мне стало интересно, растут ли у неё ноги сразу и полностью из культей, или сначала отрастут икры, а в конце процесса появятся ступни. — Это хорошо, верно? — сказала я. Иметь ноги это очень хорошо.
— Это очень больно, — ответил Эрик, — когда лишаешься частей тела, а потом отращиваешь их снова. На это требуется время. Она очень… Она нетрудоспособна. — Он говорил последнее слово очень медленно, как будто его знал, но никогда не говорил вслух.
Я думала о том, что он мне сказал, и поверхностно и глубже. Беседы с Эриком редко были «однослойными».
— Она не чувствует себя достаточно хорошо, чтобы руководить, — заключила я. — Тогда кто?
— Этим занимались шерифы, — сказал Эрик. — Жервес погиб при взрыве; значит остаюсь я, Клео и Арла Ивонн. Было бы яснее, если бы Андре выжил. — Я почувствовала приступ паники и вины. Я могла спасти Андре. Я боялась и ненавидела его, и не смогла. Я позволила ему погибнуть.
Эрик с минуту молчал, и я задумалась, почувствовал ли он мой страх и вину. Было бы очень плохо, если бы он когда-нибудь узнал, что Квинн убил Андре для меня. Эрик продолжил. — Андре мог бы управлять центром, потому что был правой рукой королевы. Если один из ее фаворитов должен был умереть, жаль, что это был не Зигеберт — сплошные мускулы вместо мозгов. По крайней мере, Зигеберт охраняет ее тело, хотя и Андре мог бы делать это, а также охранять ее территорию.
Никогда не слышала, чтобы Эрик столько болтал вампирских делах. У меня появилось ужасное чувство, что я знаю, где он будет руководить.
— Ты ожидаешь «продвижения по службе», — сказала я и почувствовала, как сердце сбилось с ритма. Не сейчас. — Ты думаешь, что Джонатан шпион.
— Смотри, или я начну думать, что ты можешь прочитать мои мысли. — Хотя тон Эрика был лёгок как зефир, внутри его было скрыто острое лезвие.